Сочиненія

1. Сирота

Не прельщайте, не маните, Пылкой̆ юности мечты! Удалитесь, улетите Отъ бездомной̆ сироты!   Что жъ вы, злыя, что вы вьетесь Надъ усталой головой? Что вы съ вѣтромъ не несетесь Въ край невѣдомой, чужой?   Были дни, — и я любила Сны о радости земной; Но надежда измѣнила; Радость — сонъ въ судьбѣ моей.   На яву же, въ облегченье, Только слезы проливать, И не вѣрить въ облегченье И покоя не вкушать.   Не прельщайте жъ, не маните, Свѣтлой радости мечты! Унеситесь, улетите Отъ бездомной сироты!

☆☆☆

2. Ровеснику

О чемъ, ровесникъ молодой, Горюешь и вздыхаешь? О чемъ серебряной струей Ты слезы проливаешь? О чемъ безсмѣнная печаль И частыя стенанья? Страшна ли жизни темна даль И съ юностью прощанье? Или нежданая бѣда Явилась и сразила? Житейская ль тебя нужда Такъ рано посѣтила? Иль сердца тайная любовь Раскрыла въ немъ желанья, И юнымъ пламенемъ вся кровь Зажглась безъ упованья? Я вижу думу на челѣ, Безъ словъ, безъ выраженья; Но есть во взорахъ, какъ въ стеклѣ, Востока отраженье — Замѣтное волненье: Ахъ, то любовь, любовь!… Она Въ твоей душѣ играетъ; Она, въ пиру, на ложѣ сна, Покой твой разрушаетъ. Я отгадалъ. Дай руку мнѣ! Ты не одинъ, кипя душою, Горишь и гаснешь въ тишинѣ: Прошу тебя, будь другъ со мною.

☆☆☆

3. Пѣсня

Если встрѣчусь съ тобой, Иль увижу тебя, — Что̀ за трепетъ-огонь Разольется въ душѣ!   Если взглянешь, душа, — Я горю и дрожу, И безчувственъ и нѣмъ, Предъ тобою стою!   Если молвишь мнѣ что̀, Я на рѣчи твои, На привѣты твои, Что̀ сказать, не сыщу.   А лобзаньямъ твоимъ, А восторгамъ твоимъ, — На землѣ, у людей, Выраженья имъ нѣтъ!   Дѣва-радость души Это жизнь — мы живемъ! Не хочу я другой Жизни въ жизни моей!

☆☆☆

4. Размолвка

Теперь яснѣй Ужъ вижу я: Огонь любви Давно потухъ Въ груди твоей. Бывало ты — Сестра и другъ; Бывало ты — Совсѣмъ не та! А ныньче — грѣхъ И вымолвить, Какъ ты со мной Суха, дика И сумрачна! Незваной гость, Долой съ двора! Немилой другъ, Не знай меня! Ахъ, радъ не радъ — Пришлось и мнѣ Сказать съ слезой: Прости, прощай, Любезной другъ И недругъ мой!

☆☆☆

5. Спящему младенцу

О, всеблагое Провидѣнье, Храни его успокоенье!   Еще не знаетъ онъ, что скука, Что безпредѣльная любовь, И какъ тяжка любви разлука, И какъ хладѣетъ въ сердцѣ кровь; Не знаетъ жизненной заботы, Тяжелыхъ сновъ и страшныхъ бѣдъ, И міра гибельныхъ суетъ, И дней безжизненной дремоты, Коварства свѣта и людей, Надеждъ, желаній и страстей. Теперь онъ рѣзвится, играетъ, Незрѣлой умъ мечтой питаетъ. Во снѣ испугъ его не будитъ, Нужда до солнца встать не нудитъ, Печаль у ложа не стоитъ: Священнымъ сномъ невинность спитъ… Но эти дни, какъ тѣнь, проходятъ, Прекрасной міръ съ собой уводятъ…   О, всеблагое Провидѣнье, Храни его успокоенье!

☆☆☆

6. Красавицѣ

Ахъ, кто ты, дѣва-красота? Твои уста, твои ланиты Такою прелестью покрыты! И въ комъ чудесная мечта Груди бъ младой не взволновала, Когда бъ ты на скалѣ крутой, Одна, надъ бездною морской, Какъ дѣва Пушкина, стояла — Подъ бѣлой дымкой покрывала?… И вкругъ тебя одеждой снѣжной Зефиръ привѣтливо бъ игралъ; По сгибу плечъ, по шеѣ нѣжной, Свитыя кудри развивалъ?… Когда бъ, качаяся, дремало Перо на шляпкѣ голубой; И грудь лебяжая вздыхала Любовью дѣвственной, святой?… Тогда бъ, въ сердечномъ упоеньи, Склонивъ колѣна предъ тобой, Въ нѣмомъ и сладостномъ забвеньи, Сгорѣлъ бы весь, какъ огнь степной!…

☆☆☆

7. Путникъ

Сгустились тучи, вѣтеръ вѣетъ, Трава пустынная шумитъ; Какъ черной пологъ, ночь виситъ, И даль пространная чернѣетъ; Лишь тамъ, въ дали степи обширной, Какъ тайной лучъ звѣзды призывной, Зажженъ случайною рукой, Горитъ огонь во тьмѣ ночной. Унылой путникъ, запоздалой, Одинъ среди глухихъ степей, Плетусь къ ночлегу; на своей Клячонкѣ тощей и усталой Держу я путь къ тому огню; Ему я радъ, какъ счастья дню. И кто такъ пристально, средь ночи, Вперялъ на дѣву страстны очи, Кто, не смыкая зоркихъ глазъ, Кто такъ стерегъ условной часъ, Какъ я, съ походною торбою, Трясясь на клячѣ чуть живой, Встрѣчалъ огонь во тьмѣ ночной? То нашъ очагъ горитъ звѣздою, То спѣетъ каша степняка, Подъ пѣснь родную чумака!…

☆☆☆

8. Ночлегъ чумаковъ

Вблизи дороги столбовой Ночуетъ таборъ кочевой Сыновъ Украины привольной. Въ степи и пасмурно и темно: Ни звѣздъ блестящихъ, ни луны На небѣ нѣтъ; и тишины Ночной ничто не нарушаетъ; Порой проѣзжій лишь играетъ, И колокольчикъ почтовой, Звеня надъ тройкой удалой, На мигъ молчанье прерываетъ. Между возовъ огонь горитъ; На таганѣ котелъ виситъ; Чумакъ раздѣтый, бородатый, Поджавшись на ногахъ, сидитъ И кашу съ саломъ кипятитъ. За таборомъ невдалекѣ Волы усталые пасутся; Они никѣмъ не стерегутся. Безпечно предъ огнемъ въ кружкѣ Хохлы чумазые, сѣдые, Съ усами хлопцы молодые, Простершись на травѣ, лежатъ И въ даль невесело глядятъ. Чѣмъ чумаковъ прогнать дремоту? Давно ль утратили охоту Они пѣть пѣсни старины? Чѣмъ нынѣ такъ развлечены? Бывало, часто, ночью темной, Я съ ними время раздѣлялъ И, помню, пѣснямъ ихъ внималъ Съ какой-то радостью невольной… Но вотъ во тьмѣ игра свирѣли, Вотъ тихо подъ свирѣль запѣли Они про жизнь своихъ дѣдовъ, Украйны вольныя сыновъ… И какъ тѣ пѣсни сердцу милы, Какъ выразительны, унылы, Протяжны, звучны и полны Преданьями родной страны!…

☆☆☆

9. Пѣсня

Очи, очи голубыя! Мнѣ васъ болѣ не встрѣчать! Дѣвы, дѣвы молодыя! Вамъ меня ужъ не ласкать!   Побывали, унеслися Дни моей златой весны; Въ сердцѣ опытномъ слилися Лишь отзывы старины.   Ахъ, на что̀ же оживили Предо мной мои мечты Сердцу сладостныя были, Ласки юной красоты?   Мнѣ ль привѣтливымъ казаться, Съ хладнымъ сердцемъ вновь любить? Мнѣ ль надеждой обольщаться? Безпробудно другъ мой спитъ…   12 ноября 1828

☆☆☆

10. Осень

Настала осень; непогоды Несутся въ тучахъ отъ морей; Угрюмѣетъ лицо природы, Не веселъ видъ нагихъ полей; Лѣса одѣлись синей тьмою, Туманъ гуляетъ надъ землею И омрачаетъ свѣтъ очей. Все умираетъ, охладѣло; Пространство дали почернѣло; Нахмурилъ брови бѣлой день… Дожди безсмѣнные полились; Къ людямъ въ сосѣдки поселились Тоска и сонъ, хандра и лѣнь. Такъ точно немочь старца скучна; Такъ точно тоже для меня Всегда водяна и докучна Глупца пустая болтовня.   23 ноября 1828

☆☆☆

11. Посланіе молодой вдовѣ

Напрасно думаешь слезами Тоску отъ сердца ты прогнать: Всевышнимъ Богомъ — не людями Тебѣ назначено страдать. Конечно, сердцу нестерпимо Разстаться съ тѣмъ, что такъ любимо; Что̀ мило, — больно потерять: Нельзя не плакать, не вздыхать. Такъ, вѣрно, вѣрно: ты несчастна; Твоей души супругъ прекрасной Такъ скоро отказался жить. Онъ жертва смерти, онъ зарытъ. Но что? ужель весну младую Слезамъ ты хочешь посвятить? Ужели юность золотую Въ тоскѣ ты хочешь проводить? Ужель утрата роковая Пребудетъ памятна всегда? Ужель, что было, забывая, Не улыбнешься? Милая! слезами Тоски отъ сердца не прогнать: Всевышнимъ Богомъ, а не нами Тебѣ положено страдать.   27 декабря 1828

☆☆☆

12. Я былъ у ней

Я былъ у ней; она сказала: Люблю тебя, мой милой другъ! Но эту тайну отъ подругъ Хранить мнѣ строго завѣщала.   Я былъ у ней; на прелесть злата Клялась меня не промѣнять; Ко мнѣ лишь страстію пылать, Меня любить, любить, какъ брата.   Я былъ у ней; я съ устъ прелестной Счастливое забвенье пилъ, И все земное позабылъ У дѣвичьей груди, прелестной.   Я былъ у ней; я вѣчно буду Съ ея душой душою жить; Пускай она мнѣ измѣнитъ — Но я измѣнникомъ не буду.   7 генваря 1829

☆☆☆

13. Уныніе

На что мнѣ, Боже сильный, Далъ жизнь и бытіе, Когда въ странѣ изгнанья Прямаго счастья нѣтъ? Когда въ ней вихри, бури И вѣютъ, и шумятъ, И сѣрые туманы Скрываютъ солнца свѣтъ? Я мнилъ, что въ мірѣ люди Какъ ангелы живутъ, И дружбою прямою Крѣпятъ сердецъ союзъ; Я мнилъ, что въ сердцѣ, въ мысляхъ Одинъ у нихъ законъ: Къ Тебѣ, Отецъ Небесный, Любовью пламенѣть И ближнимъ неимущимъ, Съ веселіемъ души, Чѣмъ можешь, чѣмъ богатъ, При крайности помочь. Но нѣтъ, — не то мнѣ опытъ Въ странѣ сей показалъ: Всѣ люди, будто звѣри, Другъ друга не щадятъ, Другъ друга уязвляютъ Нетрепетной рукой!… Надменность, гордость, слава — Молебный ихъ кумиръ, Сокровища жъ и злато — Владыка ихъ и богъ! А истина святая Забыта навсегда, Любовь и добродѣтель Чужда понятью ихъ. И ты, Отецъ Небесный, Создавшій сихъ людей, Не престаешь съ улыбкой Щедроты лить на нихъ!… Итакъ, внемли жъ молитву Мою, Всезрящій Царь! Прерви печальной жизни Печально бытіе, И въ міръ иной, чудесной Пересели мой духъ.   26 генваря 1829

☆☆☆

14. Отвѣтъ на вопросъ о моей жизни

Вся жизнь моя — какъ сине море: Съ вѣтрами буйными въ раздорѣ — Бушуетъ, пѣнится, кипитъ, Волнами плещетъ и шумитъ. Уступятъ вѣтры, — и оно Сравняется, какъ полотно. Иной порою, въ дни ненастья, Все въ мірѣ душу тяготитъ; Порою улыбнется счастье, Отвѣтно жизнь заговоритъ; Со всѣхъ сторонъ печаль порою Нависнетъ тучей надо мною, И, словно чорная волна, Душа въ то время холодна. То мигомъ ясная година Опять настанетъ, — и душа Пьетъ радость, радостью дыша! Ей снова все тогда прекрасно, Тепло, спокойно, живо, ясно, Какъ водъ волшебное стекло, — И горя будто не было…   17 марта 1829

☆☆☆

15. Приди ко мнѣ

Приди ко мнѣ, когда зефиръ Колышетъ рощами лѣниво, Когда и лугъ, и степь — весь міръ Одѣнется въ покровъ сонливой.   Приди ко мнѣ, когда луна Изъ облакъ въ облака ныряетъ, Иль съ неба чистаго она Такъ пышно воды озлащаетъ.   Приди ко мнѣ, когда весь я Въ любовны думы погружаюсь, Когда, красавица, тебя Нетерпѣливо дожидаюсь.   Приди ко мнѣ, когда любовь Восторги пылкіе рождаетъ, Когда моя младая кровь Кипитъ, волнуется, играетъ.   Приди ко мнѣ; вдвойнѣ съ тобой Хочу я жизнью наслаждаться, Хочу къ твоей груди младой Со всею страстію прижаться…

☆☆☆

16. • • •

По-надъ Дономъ садъ цвѣтетъ, Во саду дорожка:   На нее бъ я все глядѣлъ, Сидя, изъ окошка…   Тамъ съ кувшиномъ за водой Маша проходила,   Томной взоръ потупивъ свой, Со мной говорила.   „Маша, Маша!“ молвилъ я: „Будь моей сестрою!   Я люблю… любимъ ли я, Милая, тобою?“   Не забыть мнѣ никогда, Какъ она глядѣла!   Какъ съ улыбкою любви Весело краснѣла!   Не забыть мнѣ, какъ она Сладко отвѣчала,   Изъ кувшина, въ забытьи, Воду проливала…   Сплю и вижу все ея Платье голубое,   Страстной взглядъ, косы кольцо, Лентой перевитое.   Сладкой мигъ мой, возвратись! Съ Дономъ я прощаюсь…   Ахъ, нигдѣ ужъ, никогда Съ ней не повстрѣчаюсь!…

☆☆☆

17. Разувѣреніе

Да! жизнь не то, что̀ говорили Мои мнѣ книги и мечты: Ее не даромъ заклеймили Печатью зла и суеты. Сначала искренно встрѣчая И утро дня благословляя, Я въ мірѣ все благословлялъ… Дитя! я ласки расточалъ, Я простиралъ мои объятья Ко всѣмъ съ любовію, какъ братьямъ! Пришла пора; узналъ и я, Но ужъ не то, что̀ прежде снилось, Чѣмъ сердце юное плѣнилось, О чемъ такъ сладко думалъ я… Узналъ родныхъ, къ родству холодныхъ; Въ друзьяхъ — предателей притворныхъ; Въ толпахъ людей — толпы невѣждъ; Обманчивость земныхъ надеждъ; Въ обѣтахъ — лживые обманы; Въ невинномъ взглядѣ — хитрый взоръ; Въ умахъ возвышенныхъ — туманы, Надутой глупости позоръ… Богъ съ ними! Я страну земную Съ упрекомъ тайнымъ разлюбилъ; Душой постигнулъ жизнь другую, Въ ту жизнь мечту переселилъ: И странствую безъ дальнихъ нуждъ, Земли жилецъ, земнова чуждъ.

☆☆☆

18. • • •

Не мнѣ внимать напѣвъ волшебной Въ тѣнистой рощѣ соловья; Мнѣ грустенъ листьевъ шумъ прибрежной И говоръ свѣтлаго ручья.   Прошла пора! Но въ дни былые Я слушалъ Филомелы гласъ; Тогда-то въ сумраки густые Веселья огнь во мнѣ не гасъ.   Тогда съ Анютой милой, нѣжной, Часовъ полета не видалъ; Тогда, надеждой обольщенной, Я праздникъ жизни пировалъ.   Теперь же, о друзья! со мною Анюты скромной болѣ нѣтъ… Съ другимъ она… и я съ тоскою Встрѣчаю дня огнистой свѣтъ.   Такъ мнѣ ль внимать напѣвъ волшебной Въ тѣнистой рощѣ соловья? Мнѣ грустенъ листьевъ шумъ прибрежной И говоръ свѣтлаго ручья…

☆☆☆

19. Мщеніе

(Отрывокъ)   Скажи: какія возраженья Разсѣютъ новыя сомнѣнья, Какую снова хочешь лесть Въ защиту чести произнесть? Молчи, и словъ не трать напрасно; Я знаю все — и знаю ясно, Когда… и гдѣ… и какъ… кто онъ… Но ты, ты скажешь: это сонъ Развилъ невѣрное видѣнье, Чтобъ поселить межъ насъ сомнѣнье… Напротивъ, слушай: я скажу. Вчера бьетъ полночь, я лежу, Не сплю, но спящимъ притворился, И чуткимъ сномъ какъ бы забылся; Вдругъ слышу: робко ты меня Своей рукой пошевеля, Тихонько встала, — и потомъ Исчезла въ сумракѣ ночномъ; Я всталъ, гляжу: тебя ужъ нѣтъ. Схватилъ кинжалъ, пустился въ слѣдъ. Но я не видѣлъ, какъ ты съ нимъ Дышала воздухомъ однимъ, И какъ въ объятьяхъ ты его Пылала, млѣла и сгорала, Какъ жарко друга своего При разставаньѣ цаловала… Забывши страхъ, законъ, себя, Кровавымъ мщеніемъ горя, Ужаснымъ гнѣвомъ пламенѣя, Бѣгу… Нечаянно злодѣя, Какъ тѣнь могильную, схватилъ И въ грудь ему кинжалъ вонзилъ… Гдѣ вы, любви моей мечты? И кто довелъ?… Теперь и ты Страшись меня, какъ грѣшникъ ада; Не то — подобная награда!…

☆☆☆

20. Пѣснь русалки

Давайте, подруги, Веселой толпой Мы выйдемъ сегодня На берегъ крутой;   И пѣснію громкой Луга огласимъ, Лѣса молчаливы И даль усыпимъ.   Нарвемъ мы цвѣточковъ, Вѣнки мы сплетемъ, Любимую пѣсню Царицы споемъ;   А съ утромъ, подруги, Одна за другой Сокроемся въ волны Падучей звѣздой.

☆☆☆

21. На отъѣздъ Д. А. Кашкина въ Одессу

Что груди тяжельше? Что сердцу больнѣй? Что конь мой удалой Споткнулся не разъ? Иль заяцъ трусливой Мой путь перебѣгъ? Ужъ видны мнѣ кровли Родныхъ и друзей, И храма святаго Сіяющій крестъ. О чемъ же ты грустномъ Пророчишь, душа?… Ужъ обнялъ съ восторгомъ Счастливецъ семью. Но гдѣ жъ, о родные, Безцѣнной мой другъ? Онъ отбылъ надолго Въ низовы края… Не даромъ же конь мой Споткнулся не разъ, Не даромъ же сердце Вѣщало печаль!… Когда жъ возвратишься Въ родную страну? Дождусь ли, въ уныньѣ, Тебя, другъ, назадъ?   2 августа 1829

☆☆☆

22. Къ М…

Вы милы всѣмъ, вы очень скромны; Не спорю я, вашъ кротокъ нравъ, Но я узналъ, что онъ притворный, Что онъ съ природы такъ лукавъ. Въ васъ нѣга капризовъ, нѣтъ и чванства, Но только много шарлатанства; Къ тому жъ вашъ вѣжливой языкъ И увѣрять, и льстить привыкъ. Къ свиданьямъ тайнымъ вы согласны, Но тѣ свиданья мнѣ опасны, Затѣмъ, что въ нихъ сокрытъ обманъ Иль вновь затѣянный романъ. Въ веселый часъ хоть вы твердите: „Забудьте прежнее — любите!“ Да какъ, скажите, васъ любить, Какъ непорочность обольстить? О, нѣтъ, такія мнѣ оковы Не милы, какъ вѣнокъ терновый. Притомъ же хладная любовь Въ о6ъятіяхъ застудитъ кровь. Сказать велите ль откровенно: Во вѣкъ такой, какъ вы, презрѣнной Затѣмъ не соглашусь любить, Чтобы осмѣяннымъ не быть.   6 октября 1829

☆☆☆

32. А. Д. Вельяминову

Милостивый государь Александръ Дмитріевичъ!   Въ селѣ, при первой встрѣчѣ нашей, Для васъ и для супруги вашей Я, помню, обѣщалъ прислать Торквата милое творенье, Пѣвца любви и вдохновенья; И слова даннаго сдержать Не могъ донынѣ, затѣмъ, что прежде Обманутъ былъ въ своей надеждѣ. Но обѣщанью измѣнить За стыдъ, за низость я считаю — И вотъ, успѣлъ лишь получить Двѣ книги, вамъ ихъ посылаю. Мнѣ лестно вамъ угоднымъ быть. Такъ — незначительный мечтатель — Я вашимъ мнѣньемъ дорожу, И восхищусь, коль заслужу Вниманье ваше… Обожатель Всего прекраснаго.   Вамъ покорнѣйшій Мѣщанинъ Алексѣй Кольцовъ.   9 октября 1829

☆☆☆

24. Къ М…

Подобныхъ Машѣ очень мало, И въ мірѣ равныхъ не бывало: Лицо, движенья, рѣчь и взглядъ Стальное сердце распалятъ. Любить ее и я бы радъ, Когда бъ въ груди не скрылось жало, Когда бъ въ любви ея — не ядъ.   12 октября 1829

☆☆☆

25. Къ подругѣ моей юности

Зачѣмъ ты, дѣва, не желаешь Со мною быть наединѣ? Скажи, скажи: зачѣмъ при мнѣ Ты такъ робѣешь, такъ скучаешь? Ужель со мной опасно быть? Ужель тебѣ кажусь я страшенъ? О, вѣрь мнѣ, вѣрь: я не опасенъ! Я весь передъ тобой открытъ, И въ сердцѣ лишь любовь горитъ. Ты помнишь, другъ мой, съ юныхъ лѣтъ Съ тобою мы росли, рѣзвились, И что̀ на мысли ни придетъ, Мы всѣмъ довѣрчиво дѣлились. А нынѣ, не знаю почему, Меня ты, дѣва, презираешь, И средь людей, и одному Невинныхъ чувствъ не довѣряешь. Оставь, красавица, свой стыдъ, Не будь ко мнѣ ты равнодушна; Будь такъ, какъ прежде, простодушна, Какъ прежде, будемъ братски жить.   25 октября 1829

☆☆☆

26. Повѣсть моей любви

Посвящаю Воронежскимъ дѣвушкамъ   Красавицы-дѣвушки, Одноземки-душеньки, Вамъ хочу я, милыя, На досугѣ кое-какъ Исповѣдать таинство, Таинство чудесное. И у насъ въ Воронежѣ Никому до этихъ поръ Не хотѣлъ открыть его; Но для васъ, для васъ однѣхъ Я его повѣдаю, И такъ, какъ по грамоткѣ, Какъ хитрецъ по карточкамъ, Разскажу по-дружески Повѣсть о самомъ себѣ. Скучно и нерадостно Я провелъ вѣкъ юности: Въ суетныхъ занятіяхъ Не видалъ я красныхъ дней. Жилъ въ степяхъ съ коровами, Грусть въ лугахъ разгуливалъ По полямъ съ лошадкою Одинъ горе мыкивалъ; Отъ дождя въ шалашикѣ Находилъ убѣжище; Дикаремъ, степникою Я въ Воронежъ ѣзживалъ За харчами, деньгами, Чаще — за отцовскими Мудрыми совѣтами. И въ такихъ занятіяхъ Мнѣ пробило двадцать лѣтъ. Но, клянусь вамъ совѣстью, Я еще не зналъ любви. Въ городахъ всѣ дѣвушки Какъ-то мнѣ не нравились, Въ слободахъ, въ селеніяхъ Всѣми брезгалъ-брезговалъ. Разъ одинъ, въ Воронежѣ, Гдѣ не помню, встрѣтилась Со мной одна дѣвушка. Смазливенькимъ личикомъ, Умильными глазками, Осанкою, поступью, Рѣчью лебединою Вспламенила молодца. Вдругъ сердечко пылкое Зажглось, раскалилося, Забилось и искрами По груди запрядало. Я тогда не въ силахъ былъ Удержать порывъ страстей — И въ ея объятіяхъ Уснулъ очарованный, Упившись любовію; И съ тѣхъ поръ той дѣвушки Сталъ я вѣчнымъ плѣнникомъ. Кто жъ она? вы спросите, Одноземки милыя, Не скажу… Но если вы По весельямъ ѣздите, На гульбахъ бываете, Тамъ, повѣрьте мнѣ, Вы ее увидите: Всѣхъ скромнѣй, красивѣе, Всѣхъ простѣй и ласковѣй, Откровеннѣй, радостнѣй.   1 ноября 1829

☆☆☆

27. Пѣсня

Увижу ль я дѣвушку, Увижу ль я красную, Забьется неволею Сердечко удалое — Любовію чистою.   Полюбишь ли, дѣвушка, Полюбишь ли, красная, Безъ модной учтивости, Любовію вѣрною Удалова молодца?   Ахъ, что же ты, дѣвушка, Ахъ, что же ты, красная, Стыдишься? Аль, милая, Любить не намѣрена Удалова молодца?   — Любила бъ я молодца, Любила бъ удалова; Но мнѣ ли, сироточкѣ, Безкровной и бѣдненькой, Ласкаться любовію? —   — Желаю ль я, дѣвушка, Желаю ль я, красная, Палатъ раззолоченныхъ, Богатствомъ украшенныхъ И блескомъ обманчивыхъ?   Люблю тебя милую, Люблю тебя юную, За характеръ добренькій, За стыдливость дѣтскую, Всѣмъ дѣвицамъ сродную.   16 ноября 1829

☆☆☆

28. Теремъ

Тамъ, гдѣ теремъ тотъ стоитъ, Я люблю всегда ходить Ночью тихой, ночью ясной, Въ благовонной май прекрасной!   Чѣмъ же теремъ этотъ милъ? Чѣмъ меня онъ такъ плѣнилъ? Онъ не пышный, онъ не новой, Онъ бревенчатой — дубовой!   Ахъ, въ томъ теремѣ простомъ Есть съ раскрашеннымъ окномъ Разубранная свѣтлица: Въ ней живетъ душа-дѣвица.   Какъ-то встрѣтился я съ ней: Не свожу съ тѣхъ поръ очей; Красна жъ дѣвица не знаетъ, По комъ грудь моя вздыхаетъ.   Разрывайся, грудь моя! Буду суженымъ не я: Тотъ богатой; я безъ хаты, Цѣлой міръ мои палаты!   Вѣщунъ-сердце говоритъ: Жить тебѣ, дѣтинкѣ, жить Не съ женою молодою — Съ чужой-дальней стороною…   16 ноября 1829

☆☆☆

29. Люди добрые, скажите

Люди добрые, скажите, Люди добрые, не скройте: Гдѣ мой милой? Вы молчите! Злую ль тайну вы храните?   За далекими ль горами Онъ живетъ одинъ, тоскуя? За степями ль, за морями Счастливъ съ новыми друзьями?   Вспоминаетъ ли порою: Чья любовь къ нему до гроба? Иль, забывъ меня, съ другою Связанъ клятвой вѣковою?   Иль ужъ ранняя могила Приняла его въ объятья? Чья жъ слеза ее кропила? Чья душа о немъ грустила?   Люди добрые, скажите, Люди добрые, не скройте: Гдѣ мой милой? Вы молчите! Злую тайну вы храните!   21 ноября 1829

☆☆☆

30. Маленькому брату

Расти счастливо, братъ мой милой, Подъ кровомъ Вышняго Творца, На груди матушки родимой, Въ объятьяхъ нѣжнаго отца. Будь добродѣтеленъ душою, Великъ и знатенъ — простотою; На сцену свѣта ты войдешь Любимцемъ ли слѣпой фортуны, Или, какъ я, полюбишь струны, И посохъ бѣдный понесешь, — Въ высокомъ званіи предъ бѣднымъ Счастливой долей не гордись! Но съ нимъ — чѣмъ Богъ послалъ — послѣднимъ, Какъ съ роднымъ братомъ, подѣлись. Суму дадутъ — не спорь съ судьбою; У Бога мы равны; предъ Нимъ Смирися съ дѣтской простотою — И съ сердца грусть слетитъ, какъ дымъ. Пробудишь струны: пой безъ лести! Будь неподкупенъ въ дѣлѣ чести; Люби Творца, своихъ владыкъ И будь въ ничтожествѣ великъ.   23 ноября 1829

☆☆☆

31. Письмо къ Д. А. Кашкину

Давно, за пустотой безсрочной, Къ тебѣ я, милой, не писалъ И въ тихій край земли полночной Докучныхъ строкъ не посылалъ; Давно на лирѣ я для друга, Въ часы свободы и досуга, Сердечныхъ чувствъ не изливалъ. Теперь, освободясь душою Отъ безпрерывныхъ бурь мірскихъ И отъ заботъ и дѣлъ моихъ, Хочу порадовать игрою Тебя, о милой другъ! И ты, Въ замѣну хладной пустоты, Съ улыбкой, дружеству пристойной, Гласъ лиры тихой и нестройной Прочтешь и скажешь про себя: „Его трудовъ — виновникъ я!“ Такъ точно, другъ, мечты младыя И незавидливый фіалъ И чувствъ волненье ты впервые Во мнѣ, какъ ангелъ, разгадалъ. Ты, помнишь, разъ сказалъ: „Разсѣй Съ души туманъ непросвѣщенья, И на крылахъ воображенья Лети къ Парнасу поскорѣй!“ Совѣту милаго послушной, Я духъ изящностью питалъ; Потомъ, съ подругою воздушной, Нашедши лиру, пѣть началъ; Потомъ въ часъ лѣни молчаливой Я рано полюбилъ покой, Пріютъ избушки некрасивой И разноцвѣтной садикъ мой, Гдѣ я свободой упиваюсь, Иль славой гибельной горю, Гдѣ долго въ думы погружаюсь. И, другъ, тебя благодарю За тѣ нельстивые совѣты, Какими хвалятся поэты.   5 декабря 1829

☆☆☆

32. Сестрѣ

(При посылкѣ ей моихъ пѣсенъ)   Сестра! вотъ были чудныхъ сновъ, Вотъ звуки самодѣльной лиры, Мои мечты, мои кумиры, Моя душа, моя любовь! Сестра! земная жизнь — мгновенье, Судьбы жъ кто знаетъ назначенье? Быть можетъ, раньше я другихъ Не окажусь въ семьѣ живыхъ. Пройдетъ годъ-два, — за суетою, За лживой радостью мірскою, — Забудешь ты меня; но вмигъ Когда-нибудь прочтешь мой стихъ, Вспомянешь брата, — и вздохнешь, И сладкихъ слезъ потокъ прольешь.   11 декабря 1829

☆☆☆

33. Мѣщанская любовь

Итакъ, вчерашній разговоръ Свершилъ нежданной приговоръ. Не нужны темные намеки, Ни ясной, ни лукавой взоръ, Гдѣ въ честь за поцалуй — упреки, За ласки — дерзостной укоръ, За шутку скромную — презрѣнье Платить обратно въ награжденье, И доводить враждой до слезъ. Что̀ взглядъ послѣдній произнесъ? Вы думали, меня смутите? Нѣтъ, я не стану возражать, Ни кланяться, ни умолять. По-моему: любить — любите, А нѣтъ — прощайте! Что вздыхать? Я не дитя: я не заплачу, Не потужу я, что утрачу Для новыхъ благъ одну тебя. Лишь ты, немилая моя, Забудь презрѣннаго скорѣй; А я найду, повѣрь, другую Себѣ красавку городскую, Тебя моложе и милѣй.   19 декабря 1829

☆☆☆

34. А. П. Сребрянскому

Не посуди: чѣмъ я богатъ, Послѣднимъ подѣлиться радъ; Вотъ мой досугъ; въ немъ умъ твой строгой Найдетъ ошибокъ слишкомъ много; Здѣсь каждый стихъ, — чай, грѣшной бредъ. Что̀ жъ дѣлать! я такой поэтъ, Что̀ на Руси смѣшнѣе нѣтъ! Но не щади ты недостатки, Замѣть, что̀ требуетъ поправки… Когда бъ свобода, время, чинъ, Когда бъ, примѣрно, господинъ Я былъ такой, чтобъ только съ трубкой Сидѣть день цѣлой и зѣвать, Роскошно жить, безпечно спать, — Тогда, клянусь тебѣ, не шуткой Я бъ вышелъ въ люди, вышелъ въ свѣтъ. Теперь я самъ-собой поэтъ, Теперь мой геній… Но довольно! Душа груститъ моя невольно. Я чувствую, мой милой другъ, Съ издѣтскихъ лѣтъ какой-то духъ Владѣетъ ею ненапрасно! Нѣтъ! я не даромъ сладострастно Люблю богиню красоты, Уединенье и мечты!

☆☆☆

35. Молодой четѣ

Сбылось, что̀ вы желали тайно. Сбылось! насталъ желанной часъ: Любовь благословила васъ, И скоро перстень обручальной На вашей ручкѣ заблеститъ, И пастырь васъ соединитъ. И жизнь счастливая польется, Какъ серебристой ручеекъ Черезъ муравчатой лужокъ, Журча, игривой струйкой вьется. Судьба васъ счастьемъ наградила, И будетъ лучъ его свѣтить Весь вѣкъ надъ нимъ и надъ тобой Неизмѣнимою звѣздой. Но если васъ — избави, Боже! — Когда день черной навѣститъ, Любовь все можетъ усладить! Любовь и дружба! ты дороже Всего на свѣтѣ, ты одна Въ несчастьѣ, въ счастіи равна. Надежды, радости земныя, Мгновенья жизни дорогія Измѣнчивы для насъ всегда; Прямая жъ дружба — никогда!   4 генваря 1830

☆☆☆

36. • • •

О, не кажи улыбки страстной! Не мучь надеждою напрасно; Прошу, такъ нѣжно не гляди; Со мной рѣчей не заводи; Будь больше недовольна, Будь равнодушна, хладнокровна. Какъ недруга, пренебрегай! Въ бесѣдахъ съ злобою нѣмою Со мною встрѣчи убѣгай. Ахъ, ты неправдою такою, Меня, быть можетъ, охладишь, И, къ счастью, счастія лишишь!…

☆☆☆

37. Утѣшеніе

Внимай, мой другъ, какъ здѣсь прелестно Журчитъ серебряной ручей, Какъ свищетъ соловей чудесно. А ты — одинъ, въ тоскѣ своей. Смотри: какой красой въ пустынѣ Цвѣты пестрѣются, цвѣтутъ, Льютъ ароматы по долинѣ И влагу росъ прохладныхъ пьютъ. Въ дали, тамъ, тихо и пріятно Раскинулась березы тѣнь, И свѣтитъ небосклонъ отрадно, И тихо всходитъ Божій день. Тамъ вешній рѣзвой вѣтерокъ Играетъ, плещется съ водами, Привѣтно шепчется съ листами И даритъ ласками цвѣтокъ. Смотри: на разноцвѣтномъ полѣ Гоститъ у жизни рой дѣтей Въ безпечной радости на волѣ; Лишь ты, мой другъ, съ тоской своей… Развеселись!… проснись душою Съ проснувшейся для насъ весною; Хоть юность счастью посвятимъ! Ахъ! долго ль въ жизни мы гостимъ!…

☆☆☆

38. Пѣсня

Утративъ то, что прежде было, Напрасно вновь къ себѣ зову; Напрасно тѣнь подруги милой Хочу я видѣть на яву.   Теперь съ тобой одно свиданье Какой цѣною я бъ купилъ; Я за твое существованье Своей бы жизнью заплатилъ!   За нѣжной поцалуй, за встрѣчу, За блескъ привѣтливыхъ очей, За жаръ любви, за звукъ рѣчей Я бъ голову понесъ на сѣчу.   Но нѣтъ, во-вѣкъ не возвратить, Что̀ было такъ душой любимо! Во-вѣкъ и тѣнь съ страны незримой Къ призывамъ друга не слетитъ.   О лейтесь, лейтесь же ручьями, Горючи слезы изъ очей! Безъ ней нѣтъ жизни межъ людями — Нѣтъ сердцу радости безъ ней.   26 мая 1830 Лебедянь.

☆☆☆

39. Къ другу

Развеселись, забудь, что̀ было! Чего ужъ нѣтъ,— не будетъ вновь! Все ль намъ на свѣтѣ измѣнило? И все ль взяла съ собой любовь? Еще отрадъ у жизни много, У ней мы снова погостимъ: Съ однимъ развелъ насъ опытъ строгой, Поладимъ, можетъ быть, съ другимъ! И что мы въ жизни потеряли, У жизни снова мы найдемъ! Что̀ намъ мгновенныя печали? Мы ль ихъ съ тобою не снесемъ? Что̀ грусть земли? ужель за гробомъ Ни жизни ни награды нѣтъ? Ужели тамъ, за синимъ сводомъ, Ничтожество и тьма живетъ? Ахъ, нѣтъ! кто мучится душою, Кто въ мірѣ за-живо умретъ, Тотъ тамъ, за дальней синевою, Награды вѣрныя найдетъ! Не вѣрь истлѣнія кумиру, Не вѣрь себѣ, не вѣрь людямъ, Не вѣрь пророчащему міру, Но вѣруй, вѣруй Небесамъ! И пусть меня людская злоба Всего отраднаго лишитъ, Пусть съ колыбели и до гроба Лишь зломъ и мучитъ и страшитъ: Предъ ней душою не унижусь, Въ мечтахъ не разувѣрюсь я; Могильной тѣнью въ прахъ низринусь, Но скорби не отдамъ себя!…   11 іюля 1830 Полночь.

☆☆☆

40. Къ ней

Опять тоску, опять любовь Въ моей душѣ ты заронила, И прежнее, былое вновь Привѣтнымъ взоромъ оживила. Ахъ! для чего мнѣ пламенѣть Любовью сердца безнадежной? Мой кроткой ангелъ, друга мой нѣжной, Не мой удѣлъ тобой владѣть! Но я любимъ, любимъ тобою! О, для чего же намъ судьбою Здѣсь не даны въ удѣлъ благой, На зло надменности людской, Иль счастье, иль одна могила? Ты жизнь моя, моя ты сила!… Горю огнемъ любви святымъ… Довѣрься жъ, хоть на мигъ, моимъ Объятіямъ! я не нарушу Священныхъ клятвъ — ихъ грудь хранитъ, И, вѣрь, страдальческую душу Преступное не тяготитъ…   19 іюля 1830

☆☆☆

41. Посланіе Н… П…

И вы на насъ грозой хотите? И вы, и вы кинжалъ острите Отцу на старческую грудь! Накажетъ Богъ когда-нибудь! Припомните, что̀ прежде были. При томъ, не вы ль мнѣ говорили: „Я бъ могъ давно, — но не хочу; Нѣтъ, я и извергу не мщу, Нѣтъ, я не съ варварской душою, — За зло плачу я добротою.“ Враги ль мы вамъ? Пусть Богъ сразитъ, Кто черной замыселъ таитъ! Злодѣи ль мы? За что жъ хотите Полуубитаго добить? Его старайтесь защитить!… Я знаю: сильному удобно Невинныхъ ранить, — даже сродно… Но тотъ не человѣкъ — злодѣй! Вы жъ покровитель, другъ людей, — Держите жъ слово — и не мстите, Прошу, кинжала не острите Отцу на старческую грудь: Ей время въ жизни отдохнуть.   25 іюля 1830

☆☆☆

42. Элегія

Въ твои объятья, гробъ холодной, Какъ къ другу милому, лечу; Въ твоей обители укромной Сокрыться отъ людей хочу. Скорѣе, смерть, сверкни косою Надъ юною моей главою! Немного лѣтъ я въ мірѣ жилъ… И чѣмъ сей міръ повеселилъ? И кто съ улыбкой мнѣ отрадной Отъ сердца нѣжно руку жалъ? Со мной кто радостью желанной Дѣлилъ веселье и печаль? Никто! Но въ сей странѣ пустынной Одинъ лишь былъ мнѣ вѣренъ другъ, И тотъ, какъ пѣсни звукъ отзывной, Какъ огнь мгновенной, надмогильной, На утренней зарѣ потухъ. Одна звѣзда меня плѣняла Еще на небѣ голубомъ И въ черномъ сумракѣ густомъ Надеждой тайной грудь питала; Но скрылася она — съ тѣхъ поръ Привѣтныхъ звѣздъ не видитъ взоръ. Безъ ней, какъ сирота безродной, Влачусь одинъ въ толпѣ людей, Съ душою мрачной и холодной, Какъ нераскаянной злодѣй. Съ людями, братьями моими Еще хотѣлъ я жизнь дѣлить; Попрежнему хотѣлъ межъ ними Я друга по сердцу найтить. Но люди взорами нѣмыми Съ презрѣньемъ на меня глядятъ И душу хладную мертвятъ. Къ тебѣ отъ нихъ, о гробъ холодной, Какъ къ другу милому, лечу, Въ твоей обители укромной Покоя тихаго ищу. О, смерть! сомкни скорѣй мнѣ вѣжды! Вѣрнѣй загробныя надежды.   30 іюля 1830

☆☆☆

43. Къ рѣкѣ Гайдарѣ

Стою, зловѣщей думы полнъ, При шопотѣ, при плескѣ волнъ… Гайдарь! все тѣми жъ ты волнами Катишься вдаль, какъ и всегда, Такими жъ свѣтлыми водами Поишь людей, поишь стада; И тѣ жъ въ тебѣ глядятся горы, И моются корни лѣсовъ; Все тѣ жъ кругомъ поля, озеры, Все такъ же ночью вдоль бреговъ, На лодкѣ легкой и качливой, Плыветъ веселый рыболовъ; По влагѣ сонной, прихотливой Кидаетъ сѣть онъ — и впередъ Весломъ размашисто гребетъ, И пѣснь Украйны, для забавы, Безъ мыслей, безъ желаній славы, Напѣвомъ прадѣда поетъ! Катись, Гайдарь, и пой водою Брега, счастливые тобою! Твой вѣкъ тебѣ не измѣнилъ; А я, старикъ, всю жизнь прожилъ… Гдѣ жъ вы, благія упованья, Гдѣ ты, священной сердца жаръ?… Катися, свѣтлая Гайдарь, Неси съ собой мои стенанья!

☆☆☆

44. Совѣтъ старца

Скучно съ жизнью старческой, Скучно, други, въ мірѣ жить; Грустно, среди пиршества, О могилѣ взгадывать, И съ сѣдою мудростью Къ ней, наморщась, двигаться. Поспѣшайте жъ юноши, Наслаждаться жизнію! Отпируйте въ радости Праздникъ вашей юности! Много ль разъ роскошная, Въ годъ, весна является? Много ль разъ долинушку Убираетъ зеленью? Муравою бархатной, Парчой раззолоченой? Не одно ль мгновеніе И веснѣ и юности?   1 августа 1830

☆☆☆

45. Веселый часъ

Дайте бокалы! Дайте вина! Радость — мгновенье. Пейте до дна! Громкія пѣсни Гряньте, друзья! Пусть насъ веселыхъ Видитъ заря! Нынѣ пируемъ — Юность на часъ — Нынче веселье, Радость у насъ! Завтра что будетъ, Знаю ль, друзья? Пусть насъ веселыхъ Видитъ заря! Шумно, разгульно Пойте, друзья! Лейте въ бокалы Больше вина! Ну-те жъ все разомъ Выпьемъ до дна! Пусть насъ веселыхъ Видитъ заря!

☆☆☆

46. Къ Ж…

Не мучь, красавица моя, Не мучь напраснымъ ожиданьемъ; И такъ уже измученъ я, И такъ томительнымъ страданьемъ Душа влюбленная убита; Она давно тоской покрыта. Къ чему жъ незажитыя раны Ты хочешь болѣ растравлять? Скажи: придутъ ли дни желанны? Иль намъ ихъ вѣчно не видать? Иль ты, съ притворною душою, Смѣешься, шутишь надо мною? Теперь — увы! — въ послѣдній разъ Я жду любезнаго привѣта. Жестокая! прощальной часъ! Порадуй ласкою отвѣта! Скажи, скажи! Но — дикой взоръ!… Гдѣ сила снесть сей приговоръ!   8 августа 1830

☆☆☆

47. Вечеръ

Ужъ рощей лиственная сѣнь Росой коралльною дымится, И чуть замѣтливая тѣнь На долы, на поля ложится; Лѣнивой вѣтерокъ, порхая И поминутно утихая, Природу клонитъ въ сладкой сонъ; Ужъ съ нею засыпаетъ онъ. Одинъ я, въ темной тишинѣ, Оставивъ свой семейный кругъ, Съ раздумьемъ сердца въ глубинѣ, Иду на освѣженной лугъ; На немъ я съ новою отрадой Дышу вечернею прохладой И, съ новой радостью земной, Веду бесѣды я съ луной: О смерти, вѣчности, о жизни, О нашей будущей отчизнѣ, О нашихъ будущихъ мірахъ, И переселенцахъ-мертвецахъ, Которые, какъ мы, здѣсь жили И духъ горѣ переселили. Ахъ, что на ихъ тамъ сторонѣ? Видна ли тайна назначеній? Что̀ не постигъ здѣсь гордой геній — То тамъ постигнуто ль вполнѣ? О, для чего съ земли судьбою, Живымъ въ удѣлъ, не дано намъ Туда къ нимъ улетать душою? Я бъ, съ ними привитая тамъ, Учился бъ жить съ самимъ собою; Но я веригою земной, Какъ цѣпію невольникъ злой, Надолго связанъ и окованъ, — Мой духъ неволей очарованъ И дольнимъ счастіемъ прельщенъ. Въ земныхъ онъ таинствахъ теряясь И для небесныхъ омраченъ, Безкрыльной думой окрыляясь, Туда напрасно рвется онъ… Луна! ты житель горнихъ странъ, Ты безпредѣльной океанъ, Безъ утомленья протекаешь; Луна! быть можетъ, ты бываешь И въ тѣхъ странахъ, — повѣдай мнѣ О тайнахъ ихъ… Но въ тишинѣ Ты, ходъ урочной совершая И молчаливо озаряя Кладбище смерти, крестъ и гробъ И отдаленной неба сводъ, Лишь свѣтишь намъ, какъ всѣ тѣ звѣзды, Въ знакъ доброй для людей надежды.   20 августа 1830 Старобѣльскъ.

☆☆☆

48. Земное счастіе

Не тотъ счастливъ, кто кучи злата Сбираетъ жадною рукой И — за корысть — роднаго брата Тревожитъ радостной покой; Не тотъ, кто съ буйными страстями Въ кругу прелестницъ вѣкъ живетъ, Въ пирахъ съ ничтожными глупцами Бесѣды глупыя ведетъ, И съ ними цѣнитъ лишь словами Святую истину, добро, А нажитое серебро Хранитъ, не дремля, — подъ замками. Не тотъ счастливъ, не тотъ, кто давить Народъ мучительнымъ ярмомъ, И кто свое величье ставитъ На полразрушенномъ другомъ! Онъ пренебрегъ земли законы, — Онъ, презирая вопль и стоны, И бѣдной, горестной мольбѣ Смѣется въ перекоръ судьбѣ!… Онъ Бога гнѣвъ, онъ кары неба Считаетъ за ничтожной страхъ; Суму, кусокъ послѣдній хлѣба Отнялъ у ближняго — и правъ! Не онъ! — Но только тотъ блаженъ, Но тотъ счастливъ и тотъ почтенъ, Кого природа одарила Душой, и чувствомъ, и умомъ, Кого фортуна наградила Любовью — истиннымъ добромъ. Всегда предъ Богомъ онъ съ слезою Молитвы чистыя творитъ, Доволенъ жизнію земною, Законъ небесъ боготворитъ, Открытой грудію стоитъ Предъ казнью, злобою людскою, И за царя, за отчій кровъ Собой пожертвовать готовъ. Онъ, и немногое имѣя, Всегда дѣлиться радъ душой; На помощь бѣдныхъ, не жалѣя, Все щедрой раздаетъ рукой!   20 августа 1830 Старобѣльскъ.

☆☆☆

49. Первая любовь

Что̀ душу въ юности плѣнило, Что̀ сердце въ первой разъ   Такъ пламенно, такъ нѣжно полюбило — И полюбило не на часъ,   То все я силюся предать забвенью, И сердцу пылкому и страстному томленью Хочу другую цѣль найтить, Хочу другое также полюбить!   Напрасно все: тѣнь прежней милой Нельзя забыть!   Уснешь — непостижимой силой Она тихонько къ ложу льнетъ,   Печально руку мнѣ даетъ, И сладкою мечтой вновь сердце очаруетъ,   И очи томныя къ моимъ очамъ прикуетъ! И вновь любви привѣтной гласъ Я внемлю страждущей душою… Когда жъ ударитъ часъ   Забвенья о тебѣ, иль вѣчности съ тобою?   21 августа 1830 Близъ Муръ-могилы.

☆☆☆

50. Му̀ка

Осиротѣлой и унылой, Ищу подруги въ свѣтѣ милой, — Ищу — и всѣмъ „люблю“ твержу, — Любви жъ ни въ комъ не нахожу. На что жъ природа намъ дала И прелести и розы мая? На что рука твоя святая Имъ сердце гордымъ создала? Ужель на то, чтобъ въ первой разъ Плѣнить любовію священной. Потомъ упорностью надменной Сушить и мучить вѣчно насъ? Ужель на то, чтобъ радость рая Въ ихъ взорѣ видя на земли, Мы награждаться не могли, Въ любови муки познавая?… Но ты, земная красота, Не стоишь моего страданья! Развѣйся жъ, грѣшная мечта, Проси отъ неба воздаянья!   27 августа 1830 Кирчиская слобода.

☆☆☆

51. Сирота

Когда мнѣ шелъ двадцатой годъ, Я жилъ звѣриной ловлей, И былъ укрытъ отъ непогодъ Родительскою кровлей. Отецъ мой всѣхъ былъ богатѣй, Всякъ знался съ нашей хатой, Обширенъ былъ нашъ кругъ полей, — Былъ хлѣбъ, былъ скотъ рогатой… Моя богатая семья Копѣйкой не нуждалась; Такому счастію родня Съ досадой улыбалась. И кто бъ подумать прежде могъ, Что̀ послѣ съ нами стало: Прогнѣвался на грѣшныхъ Богъ, — Что̀ было, все пропало. Два года не рожался хлѣбъ, Изсохнула долина, Утратилась скотина, — Нужда на дворъ — и денегъ нѣтъ! Травою заросло гумно, Кошары опустѣли, Съ послѣднимъ нищимъ за одно И въ праздникъ мы говѣли. Еще бъ мой жребій сносенъ былъ, Но съ безталанной доли Я всю семью похоронилъ… Отъ скорби и отъ боли Безъ нихъ для горькаго меня И радости скончались; Чуждалась бѣднаго родня, Сосѣди удалялись. Пришлось съ могилою родныхъ Навѣки распроститься, И горевать среди чужихъ Съ пустой сумой пуститься. И люди мирныхъ деревень, Живя безъ нуждъ, не знаютъ, Что вся мнѣ жизнь есть черной день, Иль, зная, — забываютъ.   4 сентября 1830 Кокенское поле.

☆☆☆

52. Пѣсня

На что ты, сердце нѣжное, Любовію горишь? На что вы, чувства пылкія, Волнуетесь въ груди?   Напрасно, дѣвы милыя, Цвѣтете красотой, Напрасно добрыхъ юношей Плѣняете собой, —   Когда обычьи строгіе Любить васъ не велятъ, Когда сердца холодныя Смѣются, други, вамъ.   Любовь, любовь чистѣйшая, Богиня нѣжныхъ душъ! Не ты ль собою всѣхъ людей Чаруешь и живишь.   Сердца, сердца холодныя, Не смѣйтеся любви! Она — и дѣвъ и юношей Святыня и кумиръ.   5 сентября 1830 Близъ Славяносербска.

☆☆☆

53. Кольцо

Я затеплю свѣчу Воску ярова, Распаяю кольцо Друга милова.   Загорись, разгорись, Роковой огонь, Распаяй, растопи Чисто золото.   Безъ него, для меня Ты не надобно; Безъ него, на рукѣ — Камень на сердцѣ.   Что̀ взгляну, то вздохну, Затоскуюся, И зальются глаза Горькимъ горемъ слезъ.   Возвратится ли онъ? Или вѣсточкой Оживитъ ли меня Безутѣшную?   Нѣтъ надежды въ душѣ… Ты разсыпься же Золотой слезой, Память милова!   Невредимо, черно, На огнѣ кольцо, И звенитъ по столу Память вѣчную.   20 сентября 1830

☆☆☆

54. Крестьянская пирушка

Ворота тесовы Растворилися, На коняхъ, на саняхъ Гости въѣхали; Имъ хозяинъ съ женой Низко кланялись; Со двора повели Въ свѣтлу горенку. Передъ Спасомъ Святымъ Гости молятся; За дубовы столы, За набраные, На сосновыхъ скамьяхъ Сѣли званые. На столахъ куръ, гусей Много жареныхъ, Пироговъ, ветчины Блюда полныя. Бахромой, кисеей Принаряжена, Молодая жена, Чернобровая, Обходила подругъ Съ поцалуями, Разносила гостямъ Чашу горькова; Самъ хозяинъ, за ней, Брагой хмѣльною Изъ ковшей вырѣзныхъ Родныхъ подчуетъ; А хозяйская дочь Медомъ сыченымъ Обносила кругомъ, Съ лаской дѣвичьей. Гости пьютъ и ѣдятъ, Рѣчи гуторятъ: Про хлѣба, про покосъ, Про старинушку: Какъ-то Богъ и Господь Хлѣбъ уродитъ намъ? Какъ-то сѣно въ степи Будетъ зелено? Гости пьютъ и ѣдятъ, Забавляются Отъ вечерней зари До полуночи. По селу пѣтухи Перекликнулись; Призатихъ говоръ, шумъ Въ темной горенкѣ; Отъ воротъ поворотъ Виденъ по снѣгу.   21 сентября 1830

☆☆☆

55. Пѣсня старика

Осѣдлаю коня, Коня быстрова, Я помчусь, полечу Легче сокола,   Чрезъ поля, за моря, Въ дальню сторону: Догоню, ворочу Мою молодость!   Приберусь — и явлюсь Прежнимъ молодцомъ, И приглянусь опять Краснымъ дѣвицамъ!   Но, увы, нѣтъ дорогъ Къ невозвратному! Никогда не взойдетъ Солнце съ запада!   21 сентября 1830

☆☆☆

56. Вздохъ на могилѣ Веневитинова

Какія думы въ глубинѣ Его души таились, зрѣли? Когда бъ онѣ сказалися вполнѣ, Кого бъ мы въ немъ, друзья, узрѣли? Но онъ, нашъ сѣверный поэтъ, Какъ юный лебедь величавый, Средь волнъ тоскуя, пѣсню славы Едва началъ — и стихъ средь юныхъ лѣтъ!   30 октября 1830

☆☆☆

57. Что значу я?

Что̀, крошка мелкая, я значу? Живу, заботливо тружусь, Въ желаньѣ счастья время трачу, И вѣчно недовольный плачу! Чего жъ ищу? къ чему стремлюсь? Въ какой странѣ, на что гожусь? Есть люди: до смерти желаютъ Вопросы эти разгадать. Но что̀ до нихъ! пусть, какъ хотятъ, О всемъ серьезно разсуждаютъ. Я недоросль, — я не мудрецъ, И мнѣ нужнѣе знать немного; Шероховатою дорогой Иду шажкомъ я, какъ слѣпецъ; Съ смѣшнымъ сойдусь ли — посмѣюсь; Съ прекраснымъ встрѣчусь — имъ плѣнюсь; Съ несчастнымъ отъ-души поплачу, — И не стараюсь знать — что̀ значу.

☆☆☆

58. Утѣшеніе

Какъ жаль, что счастія звѣзда На небѣ вашемъ закатилась! Но развѣ горесть навсегда Съ судьбою вашей породнилась? Пройдетъ зима — настанетъ май. Бѣда — глупа, взведетъ на счастье. Всякъ Провидѣнью довѣряй: Оно насъ цѣнитъ безъ пристрастья. Пусть, кто доволенъ здѣсь не право, Или не право кто гонимъ… Земныя радости — съ отравой, Отрава — съ счастіемъ земнымъ. Все постоянно — лишь за моремъ, И потому, что насъ тамъ нѣтъ; А между тѣмъ кто минутъ горемъ? Никто… таковъ ужъ бѣлой свѣтъ!…

☆☆☆

59. • • •

Мой другъ, мой ангелъ милой, Тебя ли я съ такою силой, Такъ нѣжно, пламенно лобзалъ, И къ нѣжной груди прижималъ? Или, въ минуту изступленья, Въ жару сердечнаго волненья, Я обнималъ одну мечту, Твою рисуя красоту? Какъ упоителенъ душѣ влюбленной Живой твой взоръ полусмущенной, Твой жгучій, страстной поцалуй! — Приди же вновь! страдальца поцалуй! Тобой любимымъ быть прекрасно! Прекраснѣе — тебя любить! Что̀ муки мнѣ? душою страстной О милой сладко мнѣ грустить!

☆☆☆

60. Соловей

(Подражаніе Пушкину)   Плѣнившись розой, соловей И день и ночь поетъ надъ ней; Но роза молча пѣснямъ внемлетъ, Невинной сонъ ее объемлетъ… На лирѣ такъ пѣвецъ иной Поетъ для дѣвы молодой; Онъ страстью пламенной сгораетъ, А дѣва милая не знаетъ — Кому поетъ онъ? отъ чего Печальны пѣсни такъ его?…

☆☆☆

61. Наяда

Взгрустнулось какъ-то мнѣ въ степи однообразной Я слегъ Подъ стогъ, И, дремля въ скукѣ праздной, Уснулъ; уснулъ — и вижу сонъ:   На берегу морскомъ, подъ дремлющей сосною, Съ унылою душою, Сижу одинъ; передо мною Со всѣхъ сторонъ Безбрежность водъ и небо голубое — Все въ сладостномъ ночномъ покоѣ, На все навѣянъ легкой сонъ.   Казалось, море — небеса другія, Казались моремъ небеса: И тамъ и здѣсь, — одни свѣтила золотыя, Одна лазурь, одна краса Въ объятьяхъ дружбы дремлетъ.   Но кто вдали, нарушивъ тишину, Уснувшую волну Подъемлетъ и колеблетъ? Прелестная, нагая Богиня синихъ водъ — Наяда молодая.— Она плыветъ, Она манитъ, она зоветъ Къ себѣ на грудь мои объятія и очи…   Какъ сладострастный геній ночи, Она, съ дѣвичьей красотой, Являлась вся сверхъ волнъ нагой И обнималася съ волной!…   Я съ береговъ, я къ ней… И — чудо! — достигаю. Плыву ль, стою ль, не потопаю. Я съ ней! — ее я обнимаю, Съ боязнью дѣтскою ловлю Ея привѣтливые взгляды; Сжимаю станъ Наяды, Цалую и шепчу: люблю!   Она такъ ласково ко мнѣ главу сронила; Она сама меня такъ тихо обнажила, И рубище мое пошло ко дну морей…   Я чувствовалъ, въ душѣ моей Рождалась новая, невидимая сила, И счастливъ былъ я у ея грудей… То отъ меня притворно вырываясь, Она, какъ дымъ, сгибаясь, разгибаясь, Со мной тихонько въ даль плыла; — То, тихо отклонивъ она меня руками, Невидима была; То долго подъ водами Напѣвомъ чуднымъ пѣснь поетъ; — То, охвативъ меня рукою, Шалитъ лѣнивою водою И страстной поцалуй даетъ;   То вдругъ, одѣтые въ покровъ туманной мглы, Идемъ мы въ воздухѣ до дремлющей скалы, Съ вершины — вновь въ морскую глубину! По ней кружимся, въ ней играемъ, Другъ друга, нѣжась, прижимаемъ И предаемся будто сну…   Но вспыхнула во мнѣ вся кровь, Пожаромъ разлилась любовь; Съ воспламененною душою — Я всю ее объемлю, всю обвилъ…   Но мигъ — и я отъ ужаса остылъ: Наяда, какъ мечта, мгновенно исчезаетъ; Коварное мнѣ море измѣняетъ: Я тяжелѣю, я тону, И страсть безумную кляну;   Я силюсь плыть, но надо мною Со всѣхъ сторонъ валы встаютъ стѣною; Разлился мракъ, и съ мрачною душой Я поглощенъ бездонной глубиной…   Проснулся: потъ холодной Обдалъ меня… — Поэзія! подумалъ я: Твой жрецъ — душа святая И чистая и неземная!

☆☆☆

62. Пѣсня пахаря

Ну! тащися, сивка, Пашней, десятиной! Выбѣлимъ желѣзо О сырую землю.   Красавица зорька Въ небѣ загорѣлась, Изъ большова лѣса Солнышко выходитъ.   Весело на пашнѣ; Ну! тащися, сивка! Я самъ-другъ съ тобою, Слуга и хозяинъ.   Весело я лажу Борону и соху, Телѣгу готовлю, Зерна насыпаю.   Весело гляжу я На гумно, на скирды, Молочу и вѣю… Ну! тащися, сивка!   Пашенку мы рано Съ сивкою распашемъ, Зернышку сготовимъ Колыбель святую.   Его вспоитъ, вскормитъ Мать-земля сырая; Выйдетъ въ полѣ травка — Ну! тащися, сивка!   Выйдетъ въ полѣ травка — Выростетъ и колосъ, Станетъ спѣть, рядиться Въ золотыя ткани.   Заблеститъ нашъ серпъ здѣсь, Зазвенятъ здѣсь косы; Сладокъ будетъ отдыхъ На снопахъ тяжелыхъ!   Ну! тащися, сивка! Накормлю досыта, Напою водою, Водой ключевою.   Съ тихою молитвой Я вспашу, посѣю: Уроди мнѣ, Боже, Хлѣбъ — мое богатство!   26 ноября 1831

☆☆☆

63. Домикъ лѣсника

Въ темномъ лѣсѣ, за рѣкой, Стоитъ домикъ небольшой, Съ двумя свѣтлыми окнами, Съ распашными воротами.   Подъ замкомъ тѣ ворота, И калитка заперта, Чтобъ не вшелъ туда рогатый Лѣшій страшный и косматый.   Чтобъ не вшелъ туда упырь, Ни проѣзжій богатырь. Кто жъ живетъ тутъ одиноко Отъ жилья кругомъ далеко?   Рыболовъ ли небогатый? Иль разбойникъ бородатый — Въ немъ спасается мольбой Съ сундуками и казной?   Живетъ въ домѣ съ давнихъ поръ — Караулитъ царской боръ — Лѣсной староста, съ женою, Съ третьей дочкой молодою.   И для ней старикъ сѣдой Замыкаетъ домикъ свой, Чтобы въ каменны палаты Не увезъ купецъ богатый;   Чтобъ бояринъ окружной Не прильнулъ бы къ молодой Безотвязной повиликой, — Чтобъ не быть ей горемыкой.

☆☆☆

64. Изступленіе

Духи неба, дайте мнѣ Крылья сокола скорѣй! Я въ полночной тишинѣ Полечу въ объятья къ ней! Сладострастными руками Кругомъ шеи обовьюсь! Ея черными глазами Залюбуюсь, загляжусь! Беззаботно къ груди полной, Какъ пчела къ цвѣтку прильну, Сладострастьемъ усыпленной, Безпробудно я засну.

☆☆☆

65. Пѣсня

Ты не пой, соловей, Подъ моимъ окномъ; Улети ты въ лѣса Моей родины!   Полюби ты окно Души-дѣвицы… Прощебечь нѣжно ей Про мою тоску…   Ты скажи, какъ безъ ней Сохну, вяну я, Что трава на степи Передъ осенью.   Безъ нея, ночью мнѣ Мѣсяцъ сумраченъ; Среди дня, безъ огня Ходитъ солнышко.   Безъ нея, кто меня Приметъ ласково? На чью грудь, отдохнуть, Склоню голову?   Безъ нея, на чью рѣчь Улыбнуся я? Чья мнѣ пѣснь, чей привѣтъ Будетъ по сердцу?   Что жъ поешь, соловей, Подъ моимъ окномъ? Улетай, улетай Къ душѣ-дѣвицѣ!

☆☆☆

66. Размышленіе поселянина

На восьмой десятокъ Пять лѣтъ перегнулось; Какъ одну я пѣсню, Пѣсню молодую Пою, запѣваю Старою погудкой; Какъ одну я лямку Тяну безъ подмоги! Ровесникамъ дѣтки Давно помогаютъ, Только мнѣ на свѣтѣ Перемѣны нѣту. Сынъ пошелъ на службу, А другой — въ могилу; Двѣ вдовы невѣстки; У нихъ дѣтей кучи — Все малъ-мала меньше; За̀дной головою Ничего не знаютъ, Гдѣ пахать, что сѣять, Позабыли думать. Богу, знать, угодно Наказать, подъ старость Меня горемыку Такой тяготою. Сбыть съ двора невѣстокъ, Пустить сиротъ въ люди! — Старики на сходкѣ, Про Кузьму, что̀ скажутъ? Нѣтъ, мой згадъ, ужъ лучше, Доколь мочь и сила, Доколь душа въ тѣлѣ, Буду я трудиться; Кто у Бога проситъ, Да работать любитъ, — Тому невидимо Господь посылаетъ. Посмотришь: одинъ я Батракъ и хозяинъ; А живу чѣмъ хуже Людей семьянистыхъ? Лиха-бѣда, въ землю Кормилицу ржицу Мужичку закинуть; А тамъ Богъ уродитъ, Микола подсобитъ Собрать хлѣбецъ съ поля; Такъ его достанетъ Годъ семью пробавить, Посбыть подать съ шеи И нужды поправить, И лишней копѣйкой Божій праздникъ встрѣтить.

☆☆☆

67. Поэтъ и няня

„Няня, няня! правда ль это, Что здѣсь сказано поэтомъ? Будто мнѣ не вѣкъ играть; Что достанется узнать Дѣвушкѣ дѣвичье горе, Своенравное, какъ море; И что мнѣ теперь такъ мило, Будетъ горестно, постыло; Что привыкну тосковать И украдкою вздыхать… День ли весело проснется — Дѣва дню не улыбнется; Выйдетъ, съ грустью на крыльцо Освѣжить свое лицо; Поглядитъ ли на дубравы, На невинныя забавы, На шелковые луга, На зеленые брега — Все подъ твердью голубою Дышитъ радостью земною; Ей лишь скучно, и слеза Ороситъ ея глаза…“   — И!… не вѣрь, мое дитя, Они гуторятъ шутя; Ихъ ты сказкамъ не внимай, Плюнь на книжку! пой, играй!…

☆☆☆

68. Удалецъ

Мнѣ ли, молодцу, Разудалому, Зиму-зимскую Жить за печкою?   Мнѣ ль поля пахать? Мнѣ ль траву косить? Затоплять овинъ? Молотить овесъ?   Мнѣ поля — не другъ, Коса — мачеха, Люди добрые — Не сосѣди мнѣ.   Если бъ молодцу Ночь да добрый конь, Да булатной ножъ, Да темны лѣса!   Снаряжу коня, Наточу булатъ, Затяну чекмень, Полечу въ лѣса:   Стану въ тѣхъ лѣсахъ Вольной волей жить, Удалой башкой Въ околоткѣ слыть.   Съ кѣмъ дорогою Сойдусь, съѣдусь ли, — Всякой молодцу Шапку до земли!   Оберу купца, Убью встрѣчнова Мужика-глупца За желѣзной грошъ!   Но не грѣхъ ли мнѣ Будетъ отъ Бога Обижать людей За ихъ доброе?   Въ церкви попъ Иванъ Mipy гуторитъ, Что душой за кровь Злодѣй платится…   Лучше жъ воиномъ, За царевъ законъ, За крещеной міръ, Сложить голову!…

☆☆☆

69. Великая тайна

(Дума)   Тучи носятъ воду, Вода поитъ землю, Земля плодъ приноситъ; Бездна звѣздъ на небѣ, Бездна жизни въ мірѣ; То мрачна, то свѣтла Чудная природа…   Старѣясь въ сомнѣньяхъ О великихъ тайнахъ, Идутъ невозвратно Вѣки за вѣками; У каждаго вѣка Вѣчность вопрошаетъ: „Чѣмъ кончилось дѣло?“ — Вопроси другова, — Каждый отвѣчаетъ.   Смѣлый умъ, съ мольбою, Мчится къ Провидѣнью: Ты повѣдай мыслямъ Тайну сихъ созданій! Шлютъ отвѣтъ, вновь тайный, Чудеса природы, Тишиной и бурей Мысли изумляя…   Что̀ же совершится Въ будущемъ съ природой?… О, гори, лампада, Ярче предъ Распятьемъ! Тяжелы мнѣ думы, Сладостна молитва!

☆☆☆

70. Не шуми ты, рожь

Не шуми ты, рожь, Спѣлымъ колосомъ! Ты не пой, косарь, Про широку степь!   Мнѣ не для чего Собирать добро, Мнѣ не для чего Богатѣть теперь!   Прочилъ молодецъ, Прочилъ доброе, Не своей душѣ — Душѣ-дѣвицѣ.   Сладко было мнѣ Глядѣть въ очи ей, Въ очи, полныя Полюбовныхъ думъ!   И тѣ ясныя Очи стухнули, Спитъ могильнымъ сномъ Красна дѣвица!   Тяжелѣй горы, Темнѣй полночи Легла на сердце Дума черная!

☆☆☆

71. Урожай

Краснымъ полымемъ Заря вспыхнула; По лицу земли Туманъ стелется.   Разгорѣлся день Огнемъ солнечнымъ, Подобралъ туманъ Выше темя горъ;   Нагустилъ его Въ тучу черную. Туча черная Понахмурилась,   Понахмурилась — Что̀ задумалась, Словно вспомнила Свою родину…   Понесутъ ее Вѣтры буйные Во всѣ стороны Свѣта бѣлова…   Ополчается Громомъ, бурею, Огнемъ, молніей, Дугой-радугой;   Ополчилася,- И расширилась, И ударила, И пролилася   Слезой крупною — Проливнымъ дождемъ На земную грудь, На широкую.   И съ горы небесъ Глядитъ солнышко, Напилась воды Земля до̀сыта.   На поля, сады, На зеленые, Люди сельскіе Не насмотрятся.   Люди сельскіе Божьей милости Ждали съ трепетомъ И молитвою;   За-одно съ весной Пробуждаются Ихъ завѣтныя Думы мирныя.   Дума первая: Хлѣбъ изъ закрома Насыпать въ мѣшки, Убирать воза.   А вторая ихъ Была думушка: Изъ села гужомъ Въ пору выѣхать.   Третью думушку Какъ задумали, — Богу-Господу Помолилися.   Чѣмъ-свѣтъ по полю Всѣ разъѣхались, И пошли гулять Другъ за дружкою;   Горстью полною Хлѣбъ раскидывать; И давай пахать Землю плугами,   Да кривой сохой Перепахивать, Бороны зубьемъ Порасчесывать.   Посмотрю пойду, Полюбуюся, Что послалъ Господь За труды людямъ:   Выше пояса Рожь зернистая Дремитъ колосомъ Почти до земи.   Словно Божій гость, На всѣ стороны, Дню веселому Улыбается.   Вѣтерокъ по ней Плыветъ-лоснится, Золотой волной Разбѣгается…   Люди семьями Принялися жать, Косить подъ корень Рожь высокую.   Въ копны частыя Снопы сложены; Отъ возовъ всю ночь Скрыпитъ музыка.   На гумнахъ вездѣ, Какъ князья, скирды Широко сидятъ, Поднявъ головы.   Видитъ солнышко — Жатва кончена: Холоднѣй оно Пошло къ осени;   Но жарка свѣча Поселянина Предъ иконою Божьей Матери.

☆☆☆

72. Глаза

Погубили меня Твои черны глаза: Въ нихъ огонь неземной Жарче солнца горитъ!   Омрачитесь, глаза, Охладѣйте ко мнѣ! Ваша радость, глаза, Не моя, не моя!…   Не глядите же такъ, О, не мучьте меня! Въ васъ, страшнѣе грозы, Блещутъ искры любви.   Нѣтъ, прогляньте, глаза, Загоритесь, глаза! И огнемъ неземнымъ Сердце жгите мое!   Мучьте жаждой любви! Я горю — и въ жару Безконечно хочу Оживать, умирать, —   Чтобы, черны глаза, Васъ съ любовью встрѣчать, И опять, и опять Горевать и страдать!

☆☆☆

73. Женитьба Павла

Павелъ дѣвушку любилъ, Ей подарковъ надарилъ: Два аршина касандрики, Да платокъ, да черевики,   Да китаечки конецъ, Да золоченный вѣнецъ; Она стала щеголиха, Какъ богатая купчиха.   Плясать въ улицу пойдетъ, Распотѣшитъ весь народъ; Пѣсни ль на голосъ заводитъ, Словно зельями обводитъ.   Одаль молодцы стоятъ, Межъ собою говорятъ: „Всѣ мы ходимъ за тобою; Чьей-то будешь ты женою?“   Говорите. Самъ-третей, Запрягъ Павелъ лошадей, Везть товары подрядился. Кой-гдѣ зиму волочился.   И, разгорившись казной, Къ веснѣ ѣдетъ онъ домой; Въ гости родныхъ созываетъ; Свахой тетку наряжаетъ…   Большой выкупъ далъ отцу; Кладъ достался молодцу. Свадьбу весело играли: Двѣ недѣли пировали.

☆☆☆

74. Молодая жница

Высоко стоитъ Солнце на небѣ, Горячо печетъ Землю-матушку.   Душно дѣвицѣ, Грустно на полѣ, Нѣтъ охоты жать Колосистой ржи.   Всю сожгло ее Поле жаркое, Горитъ-горма все Лицо бѣлое.   Голова со плечъ На грудь клонится, Колосъ срѣзанный Изъ рукъ валится…   Не-съ-проста-ума Жница жнетъ — не жнетъ, Глядитъ въ сторону, Забывается.   Охъ, болитъ у ней Сердце бѣдное, Заронилось въ немъ Небывалое!   Она шла вчера — Нерабочимъ днемъ, Лѣсомъ шла — себѣ По малинушку;   Повстрѣчался ей Доброй молодецъ; Ужъ не въ первой разъ Повстрѣчался онъ.   Повстрѣчается, Будто нехотя, И стоитъ, глядитъ Какъ-то жалобно.   Онъ вздохнулъ, запѣлъ Пѣсню грустную; Далеко въ лѣсу Раздалась та пѣснь.   Глубоко въ душѣ Красной дѣвицы Озвалась она И запала въ ней…   Душно, жарко ей, Грустно на полѣ, Нѣтъ охоты жать Колосистой ржи…

☆☆☆

75. Косарь

Не возьму я въ толкъ… Не придумаю… Отчего же такъ Не возьму я въ толкъ? Охъ, въ несчастный день, Въ безталанный часъ, Безъ сорочки я Родился на свѣтъ. У меня ль плечо Шире дѣдова; Грудь высокая — Моей матушки. На лицѣ моемъ Кровь отцовская Въ молокѣ зажгла Зорю красную. Кудри черныя Лежатъ скобкою; Что работаю — Все мнѣ спорится! Да, въ несчастный день, Въ безталанный часъ, Безъ сорочки я Родился на свѣтъ! Прошлой осенью Я за Грунюшку, Дочку старосты, Долго сватался; А онъ, старый хрѣнъ, Заупрямился! За кого же онъ Выдастъ Грунюшку? Не возьму я въ толкъ, Не придумаю… Я ль за тѣмъ гонюсь, Что отецъ ея Богачомъ слыветъ? Пускай домъ его — Чаша полная! Я ее хочу, Я по ней крушусь: Лицо бѣлое — Заря алая, Щеки полныя, Глаза темные Свели молодца Съ ума-разума… Ахъ, вчера по мнѣ Ты такъ плакала! Наотрѣзъ старикъ Отказалъ вчера… Охъ, не свыкнуться Съ этой горестью… Я куплю себѣ Косу новую; Отобью ее, Наточу ее, — И прости-прощай Село родное! Не плачь, Грунюшка, Косой вострою Не подрѣжусь я… Ты прости, село, Прости, староста: Въ края дальніе Пойдетъ молодецъ: Что внизъ по Дону, По набережью, Хороши стоятъ Тамъ слободушки! Степь раздольная Далеко вокругъ, Широко лежитъ, Ковылемъ-травой Разстилается!… Ахъ ты, степь моя, Степь привольная, Широко ты, степь, Пораскинулась, Къ морю Чорному Понадвинулась! Въ гости я къ тебѣ Не одинъ пришелъ: Я пришелъ самъ-другъ Съ косой вострою; Мнѣ давно гулять По травѣ степной, Вдоль и поперекъ Съ ней хотѣлося… Раззудись, плечо! Размахнись, рука! Ты пахни въ лицо, Вѣтеръ съ полудня! Освѣжи, взволнуй Степь просторную! Зажужжи, коса, Засверкай кругомъ! Зашуми, трава, Подкошоная; Поклонись, цвѣты, Головой землѣ! Наряду съ травой Вы засохните, Какъ по Грунѣ я Сохну, молодецъ! Нагребу копенъ, Намечу стоговъ; Дастъ казачка мнѣ Денегъ пригоршни. Я зашью казну, Сберегу казну; Ворочусь въ село — Прямо къ старостѣ; Не разжалобилъ Его бѣдностью, — Такъ разжалоблю Золотой казной!…   1836 Москва.

☆☆☆

76. Божій міръ

(Дума)   Отецъ свѣта — вѣчность; Сынъ вѣчности — сила; Духъ силы — есть жизнь; Міръ жизнью кипитъ. Вездѣ Тріединый, Воззвавшій все къ жизни! Нѣтъ вѣка Ему, Нѣтъ мѣста Ему! Съ величества трона, Съ престола чудесъ Божій образъ — солнце Къ намъ съ неба глядитъ, И днемъ повѣряетъ Всемірную жизнь. Въ другомъ мѣстѣ неба Оно отразилось, — И мѣсяцемъ землю Всю ночь сторожитъ. Тьма, на лонѣ ночи И живой прохлады, Всѣ стихіи міра Сномъ благословляетъ. Въ царствѣ Божьей воли, Въ переливахъ жизни, Нѣтъ безсильной смерти, Нѣтъ бездушной жизни!   1836. Воронежъ.

☆☆☆

77. Неразгаданная истина

(Дума)   Цѣлый вѣкъ я рылся Въ таинствахъ вселенной, До сѣдинъ учился Мудрости священной.   Всѣ вѣка былые Съ новыми повѣрилъ; Чудеса земныя Опытомъ измѣрилъ.   Мелкія причины Тѣшились людями; Карлы-властелины Двигали мірами.   Райскія долины Кровью обливались; Карлы-властелины Въ бездну низвергались.   Гдѣ пройдетъ коварство Съ злобою людскою, — Тамъ, въ обломкахъ, царство Зарастетъ травою…   Племена другія На нихъ поселятся: Города большіе Людьми разродятся.   Сторона пустая Снова зацарюетъ, — И жизнь молодая Шумно запируетъ!   Подсѣку жъ я крылья Дерзкому сомнѣнью, Прокляну усилья Къ тайнамъ Провидѣнья!   Умъ нашъ не шагаетъ Mipa за границу; Наобумъ мѣшаетъ Съ былью небылицу.

☆☆☆

78. Человѣкъ

(Дума)   Всѣ творенья въ Божьемъ мірѣ Такъ прекрасны, хороши! Но прекраснѣй человѣка Ничего нѣтъ на землѣ!   То себя онъ ненавидитъ; То собой онъ дорожитъ; То полюбитъ, то разлюбитъ; За мигъ жизни вѣкъ дрожитъ…   Дастъ желаньямъ ли свободу,— Землю кровью напоитъ; Буйной волѣ дастъ ли волю, — Подъ нимъ море закипитъ.   Но измѣнятся стремленья, Озарится свѣтомъ умъ, — И своей онъ красотою Все на свѣтѣ помрачитъ…   15 іюня 1836 Воронежъ.

☆☆☆

79. Умолкшій поэтъ

(Дума)   Съ душою пророка, Съ печатью величья На гордомъ челѣ, Родился младенецъ На диво землѣ.   Земныя богини, Какъ хитрыя дѣвы, Манили младенца Роскошной мечтою, Притворною лаской Любовь обманули; Сожгли поцалуемъ Румянецъ лица; Сорвали улыбку — Сіянье души. Напрасно таилъ онъ, Напрасно берегъ Дары вдохновеній Отъ горняго міра Для жизни земной; Напрасно онъ райской И звучною пѣсней Родимыя дебри, Поля оглашалъ: Пустыня молчала… Толпа отступилась Отъ взоровъ пророка! Высокое чувство, И жаръ вдохновенья, И творчества силу Толпа не признала: Смѣшны ей и радость И горе поэта… Сгори онъ въ пожарѣ Презрѣнныхъ страстей: Она, какъ вакханка, Его зацалуетъ, И братскимъ восторгомъ, Нечистымъ, постыднымъ, На вѣкъ заклеймитъ…   Очарованъ утромъ, Обманутый полднемъ, Одѣтый вечернимъ Туманомъ и тѣнью Загадочной жизни, — Глядитъ равнодушно Безмолвный поэтъ… Ты думаешь: палъ онъ?… Нѣтъ, ты не замѣтилъ Высокую думу, Огонь благодатный Во взорѣ его…

☆☆☆

60. Великое слово

(Дума) (В. А. Жуковскому) Глубокая вѣчность Огласилась словомъ: То слово — „да будетъ!“ „Ничто“ воплотилось Въ тьму ночи и свѣтъ; Могучія силы Сомкнуло въ міры, И чудной, прекрасной Повѣяло жизнью.   Земля красовалась Роскошнымъ эдемомъ, И духъ воплощенный — Владѣтель земли— Съ челомъ вѣчно-юнымъ, Высокимъ и стройнымъ, Съ отсвѣтомъ свободы И мысли во взорѣ, На свѣтлое небо, Какъ ангелъ, глядѣлъ…   Свобода, свобода!… Гдѣ жъ рай твой веселый? Слѣды твои страшны, Отмѣчены кровью На пестрой страницѣ Широкой земли! И лютое горе Ее залило, Ту дивную землю, Безславную землю!…   Но слово: „да будетъ!“ То вѣчное слово Не мимо идетъ: Въ хаосѣ печали, Въ полуночномъ мракѣ Надземныхъ судебъ, Божественной мыслью На древѣ Креста Сіяетъ и свѣтитъ Терновый вѣнецъ…   И горькія слезы, Раскаянья слезы, На блѣдныхъ ланитахъ Земнова царя Зажглись упованьемъ Высокимъ и свѣтлымъ, — И духъ вдохновляетъ Мятежную душу, — И сладко ей горе, Понятно ей горе: Оно — искупленье Прекраснаго рая…   Да будетъ! — и было, — И, видимъ,— и будетъ… Всегда — безъ конца. Кто жъ Онъ, Всемогущій? И гдѣ обитаетъ?… Нѣтъ Богу вопроса, — Нѣтъ мѣры Ему!…   1836 Степь гр. Орловой.

☆☆☆

81. Молитва

(Дума)   Спаситель, Спаситель! Чиста моя вѣра, Какъ пламя молитвы! Но, Боже, и вѣрѣ Могила темна! Что̀ слухъ мой замѣнитъ? Потухшія очи? Глубокое чувство Остывшаго сердца? Что̀ будетъ жизнь духа Безъ этого сердца?   На крестъ, на могилу, На небо, на землю, На точку начала И цѣли твореній, Творецъ всемогущій Накинулъ завѣсу, Наложилъ печать: Печать та на вѣки; Ее не расторгнутъ Міры, разрушаясь, Огонь не растопитъ, Не смоетъ вода!…   Прости жъ мнѣ, Спаситель! Слезу моей грѣшной Вечерней молитвы: Во тьмѣ она свѣтитъ Любовью къ Тебѣ…   1836 Степь гр. Орловой.

☆☆☆

82. Могила

(Дума)   Чья это могила Тиха, одинока? И крестъ тростниковый, И насыпь свѣжа? И чистое поле Кругомъ безъ дорогъ? Чья жизнь отжилася? Чей кончился путь? Татаринъ ли дикой Свершилъ здѣсь убійство Въ ночной темнотѣ, И свѣжею кровью, Горячею брызнулъ На русскую быль?… Или молодая Жница-поселянка, Ангела-младенца На рукахъ лелѣя, Оплакала горько Кончину его, — И подъ яснымъ небомъ Въ полѣ, на просторѣ, Въ цвѣтахъ васильковыхъ, Положенъ дитя?… Вѣетъ надъ могилой, Вѣетъ буйный вѣтеръ, Катитъ черезъ ниву, Мимо той могилы, Сухую былинку, Перекати-поле; Будитъ вольный вѣтеръ, Будитъ, не пробудитъ, Дикую пустыню, Тихій сонъ могилы!…   1836 Воронежъ.

☆☆☆

83. Цвѣтокъ

Природы милое творенье, Цвѣтокъ, долины украшенье, На мигъ взлелѣянный весной, Безвѣстенъ ты въ степи глухой!   Скажи: зачѣмъ же такъ алѣешь, Росой заискрясь, пламенѣешь, И дышишь чѣмъ-то какъ живымъ, Благоуханнымъ и святымъ?   Ты для кого въ степи широкой, Ты для кого отъ селъ далеко? Не для крылатыхъ ли друзей, Поющихъ въ воздухѣ степей?   Для нихъ ли, въ роскоши, семьями Румяной ягодой, цвѣтами, И обаяньемъ для души, Вы, травы, зрѣете въ тиши?   О, пой, косарь! зови пѣвицу, Подругу, красную дѣвицу, Пока еще, шумя косой, Не тронулъ ты травы степной!

☆☆☆

84. Пѣсня

Перстенечекъ золотой, Ненаглядный, дорогой! Свѣтлой памятью любви Въ очи черныя гляди.   Если грустно будетъ ей, — Ты потускни, почернѣй; Если радость, — измѣнись, Весь алмазомъ разгорись!   День забвенья ли придетъ, Душа чувство изживетъ: Тогда, перстень золотой, Почернѣй ты самъ-собой!

☆☆☆

85. Раздумье селянина

Сяду я за столъ — Да подумаю: Какъ на свѣтѣ жить Одинокому?   Нѣтъ у молодца Молодой жены, Нѣтъ у молодца Друга вѣрнова,   Золотой казны, Угла теплова, Бороны-сохи, Коня-пахаря…   Вмѣстѣ съ бѣдностью, Далъ мнѣ батюшка Лишь одинъ таланъ — Силу крѣпкую;   Да и ту, какъ разъ, Нужда горькая По чужимъ людямъ Всю истратила.   Сяду я за столъ — Да подумаю: Какъ на свѣтѣ жить Одинокому?   9 апрѣля 1837

☆☆☆

86. Пора любви

Весною степь зеленая Цвѣтами вся разубрана, Вся птичками летучими, Пѣвучими полнымъ-полна; Поютъ онѣ и день и ночь. То пѣсенки чудесныя! Ихъ слушаетъ красавица, И смысла въ нихъ не вѣдаетъ, Въ душѣ своей не чувствуетъ, Что пѣсни тѣ — волшебныя: Въ нихъ сила есть любовная… Любовь — огонь; съ огня — пожаръ… Не слушай ихъ, красавица, Пока твой сонъ, сонъ дѣвичій, Спокоенъ, тихъ до утра-дня! Какъ-разъ бѣду наслушаешь: Въ цвѣту краса загубится, Лицо твое румяное Скорѣй платка износится.   Стоитъ она, задумалась, Дыханьемъ чаръ овѣяна; Запала въ грудь любовь-тоска, Нейдетъ съ души тяжелый вздохъ: Грудь бѣлая волнуется, Что рѣченька глубокая — Песку со дна не выкинетъ; Въ лицѢ огонь, въ глазахъ — туманъ… Смеркаетъ степь, горитъ заря…   Весной, въ рѣкѣ, при мѣсяцѣ, Поитъ коня дѣтинушка; Самъ думаетъ онъ думушку Про дѣвицу завѣтную: „Четвертый годъ, какъ я люблю Меньшую дочь сосѣдскую… Пойдешь за ней на улицу, Затѣешь рѣчь сторонкою: Такъ, нѣтъ, куда! сидитъ, молчитъ… Пошлешь къ отцу посвататься: Сѣдой старикъ спесивится: Нельзя никакъ — жди череду“.   „Болитъ моя головушка, Щемитъ въ груди ретивое, Печаль моя всесвѣтная, Пришла бѣда незваная, Какъ съ плечъ свалить — не знаю самъ. И сила есть — да воли нѣтъ; Наружѣ кладъ — да взять нельзя: — Заклялъ его обычай нашъ; Ходи, гляди, да мучайся, Толкуй съ башкой порожнею…   „Возьму жъ я ржи двѣ четверти: Поѣду жъ я на мельницу; Про мельника слухъ носится, Что мастеръ онъ присушивать. Скажу ему: „Иванъ Кузьмичъ! Къ тебѣ нужда есть кровная: Возьми съ меня, что хочешь ты, Лишь сдѣлай мнѣ — по-своему“.   Въ селѣ, весной, при мѣсяцѣ, Спокойно спитъ крещоный міръ; Вдоль улицы нашъ молодецъ Идетъ самъ-другъ съ сосѣдкою; Промежъ себя ведутъ они О чемъ-то рѣчь хорошую. Даетъ онъ ей съ руки кольцо — У ней беретъ себѣ въ обмѣнъ; А не былъ онъ на мельницѣ, Иванъ Кузьмичъ не грѣшенъ тутъ.   Ахъ, степь, ты степь зеленая, Вы, пташечки пѣвучія, Разнѣжили вы дѣвицу, Отбили хлѣбъ у мельника! У васъ весной присуха есть, Сильнѣй присухъ нашоптанныхъ…

☆☆☆

87. Лѣсъ

(Посвящено памяти А. С. Пушкина)   Что, дремучій лѣсъ, Призадумался? Грустью темною Затуманился?   Что Бова-силачъ Заколдованный, Съ непокрытою Головой въ бою, —   Ты стоишь-поникъ, И не ратуешь Съ мимолетною Тучей-бурею.   Густолиственный Твой зеленый шлемъ Буйный вихрь сорвалъ — И развѣялъ въ прахъ.   Плащъ упалъ къ ногамъ И разсыпался… Ты стоишь-поникъ — И не ратуешь.   Гдѣ жъ дѣвалася Рѣчь высокая, Сила гордая, Доблесть царская?   У тебя ль, было, Въ ночь безмолвную Заливная пѣснь Соловьиная…   У тебя ль, было, Дни — роскошество, Другъ и недругъ твой Прохлаждаются…   У тебя ль, было, Поздно вечеромъ Грозно съ бурею Разговоръ пойдетъ;   Распахнетъ она Тучу черную, Обойметъ тебя Вѣтромъ-холодомъ.   И ты молвишь ей Шумнымъ голосомъ: „Вороти назадъ! Держи около!“   Закружитъ она, Разыграется… Дрогнетъ грудь твоя, Зашатаешься;   Встрепенувшися, Разбушуешься: Только свистъ кругомъ, Голоса и гулъ…   Буря всплачется Лѣшимъ, вѣдьмою, — И несетъ свои Тучи за море.   Гдѣ жъ теперь твоя Мочь зеленая? Почернѣлъ ты весь, Затуманился…   Одичалъ, замолкъ… Только, въ непогодь, Воешь жалобу На безвременье…   Такъ-то, темный лѣсъ, Богатырь-Бова! Ты всю жизнь свою Маялъ битвами.   Не осилили Тебя сильные, Такъ дорѣзала Осень черная.   Знать, во время сна, Къ безоружному Силы вражія Понахлынули.   Съ богатырскихъ плечъ Сняли голову — Не большой горой, А соломенкой…

☆☆☆

88. „Ура“

Ходитъ окликъ по горамъ, По долинамъ, по морямъ: Ѣдетъ бѣлый русскій царь Православный государь Вдоль по царству-государству… Русь шумитъ ему: „ура!“   Ходитъ окликъ по горамъ, По долинамъ, по морямъ: Свѣтъ-царица въ путь идетъ — Лаской жаловать народъ… Ей навстрѣчу, на дорогу, Русь валитъ, шумитъ: „ура!“   Ходитъ окликъ по горамъ, По долинамъ, по морямъ: Князь наслѣдный, сынъ царя, Дня румяная заря, Ѣдетъ Русь святую видѣть… Русь кипитъ, шумитъ: „ура!“   Мысль народа, звукъ души, Всероссійское „ура“! Ты — во всемъ царю отвѣтъ; Лучшей пѣсни въ мірѣ нѣтъ. Исполинъ царю послушный Все сомкнулъ въ своемъ „ура“.   Это — пылъ любви живой, Сильной, вѣчной и святой Къ коронованнымъ главамъ; Это — страхъ, гроза врагамъ; Это — посвистъ богатырскій — Вотъ что русское „ура“!

☆☆☆

89. Первая пѣсня Лихача Кудрявича

Съ радости-веселья Хмѣлемъ кудри вьются; Ни съ какой заботы Они не сѣкутся.   Ихъ не гребень чешетъ — Золотая доля, Завиваетъ въ кольцы Молодецка удаль.   Не родись богатымъ, А родись кудрявымъ: По щучью велѣнью Все тебѣ готово.   Чего душа хочетъ, — Изъ земли родится; Со всѣхъ сторонъ прибыль Ползетъ и валится.   Что шутя задумалъ, — Пошла шутка въ дѣло; А тряхнулъ кудрями, — Въ одинъ мигъ поспѣло.   Не возьмутъ гдѣ лоскомъ, Возьмутъ кудри силой; И что худо, — смотришь, По водѣ поплыло!   Любо жить на свѣтѣ Молодцу съ кудрями, Весело, на бѣломъ, Съ черными бровями!   Во-время, да въ пору, Медомъ рѣчи льются; И съ утра до ночи Пѣсенки поются.   Про тѣ рѣчи-пѣсни Дѣвушки всѣ знаютъ, — И о кудряхъ зиму Ночь не спятъ, гадаютъ.   Честь и слава кудрямъ! Пусть ихъ волосъ вьется! Съ ними все на свѣтѣ Ловко удается!   Не подъ шапку горе Головѣ кудрявой! Разливайтесь, пѣсни! Ходи, парень, браво!

☆☆☆

90. Вторая пѣсня Лихача Кудрявича

Въ золотое время Хмѣлемъ кудри вьются; Съ горести-печали Русыя сѣкутся.   Ахъ, сѣкутся кудри! Любитъ ихъ забота; Полюбитъ забота, — Не чешетъ и гребень!   Не родись въ сорочкѣ, Не родись таланливъ: Родись терпѣливымъ И на все готовымъ.   Вѣкъ прожить — не поле Пройти за сохою; Кручину, что тучу — Не уноситъ вѣтромъ.   Зла бѣда — не буря — Горами качаетъ, Ходитъ невидимкой, Губитъ безъ разбору.   Отъ ея напасти Не уйти на лыжахъ: Въ чистомъ полѣ найдетъ, Въ темномъ лѣсѣ сыщетъ;   Чуешь только сердцемъ: Придетъ, сядетъ рядомъ, Объ руку съ тобою Пойдетъ и поѣдетъ…   И щемитъ, и ноетъ, Болитъ ретивое: Все — изъ-рукъ-вонъ плохо, Нѣтъ ни въ чемъ удачи.   То — скосило градомъ, То — сняло пожаромъ… Чистъ кругомъ и легокъ, Никому не нуженъ…   Къ старикамъ на сходку Выйти приневолятъ: Старые лаптишки Безъ онучь обуешь;   Кафтанишка рваной На плечи натянешь; Бороду вскосматишь, Шапку нахлобучишь…   Тихомолкомъ станешь За чужія плечи… Пусть не видятъ люди Прожитова счастья.

☆☆☆

91. Горькая доля

Соловьемъ залетнымъ Юность пролетѣла, Волной въ непогоду Радость прошумѣла.   Пора золотая Была, да сокрылась; Сила молодая Съ тѣломъ износилась:   Отъ кручины-думы Въ сердцѣ кровь застыла; Что любилъ, какъ душу — И то измѢнило.   Какъ былинку, вѣтеръ Молодца шатаетъ; Зима лицо знобить, Солнце — сожигаетъ.   До поры, до время Всѣмъ я весь изжился, И кафтанъ мой синій Съ плечъ долой свалился!   Безъ любви, безъ счастья По міру скитаюсь: Разойдусь съ бѣдою — Съ горемъ повстрѣчаюсь!   На крутой горѣ Росъ зеленый дубъ: Подъ горой теперь Онъ лежитъ — гніетъ…   4 августа 1837

☆☆☆

92. Два прощанія

„Такъ ты, моя Красавица, Лишилась вдругъ Двухъ молодцовъ. Скажи же мнѣ, Какъ съ первымъ ты Разсталася, Прощалася?“   — Разсталась съ нимъ Я весело; Прощалася — Смѣялася… А онъ ко мнѣ, Бѣдняжечка, Припалъ на грудь Головушкой; И долго такъ Лежалъ, молчалъ; Смочилъ платокъ Горючими… Ну — Богъ съ тобой! Промолвилъ мнѣ. Схватилъ коня, Поѣхалъ въ путь, Въ чужихъ краяхъ Коротать вѣкъ. —   „И ты надъ нимъ Смѣялася? Его слезамъ Не вѣрила? Скажи жъ теперь, Мудреная, Какъ ты съ другимъ Прощалася?“   — Другой не то… Не плакалъ онъ, А и теперь Все плачу я. Ахъ, обнялъ онъ Такъ холодно; Такъ сухо рѣчь Повелъ со мной:   Я ѣду — вишь — Не надолго; Еще съ тобой Увидимся, И въ-волюшку Наплачемся. По сердцу ли Такой привѣтъ? Махнулъ рукой, Не кланяясь, Въ мое лицо Не смотрючи, Пустилъ коня — И былъ таковъ! —   „Кто жъ памятнѣй Останется Душѣ твоей, Красавица?“   — Мнѣ перваго, Конечно, жаль; Люблю же я Послѣдняго. —   18 сентября 1837

☆☆☆

93. Вопросъ

(Дума)   Какъ ты можешь Кликнуть солнцу: Слушай, солнце! Стань, ни съ мѣста! Чтобъ ты въ небѣ Не ходило, Чтобъ на землю Не свѣтило!   Стань на берегъ, Глянь на море: Что ты можешь Сдѣлать морю, Чтобъ вода въ немъ Охладѣла, Чтобы камнемъ Затвердѣла?   Какой силой Богатырской Шаръ вселенной Остановишь, Чтобъ не шелъ онъ, Не кружился?   Какъ же быть мнѣ Въ этомъ мірѣ, При движеньѣ — Безъ желанья? Что жъ мнѣ дѣлать Съ буйной волей, Съ грѣшной мыслью, Съ пылкой страстью?   Въ эту глыбу Земляную Сила неба Жизнь вложила, И живетъ въ ней, Какъ царица! Съ колыбели — До могилы, Духъ съ землею Ведутъ брани: Земь не хочетъ Быть рабою, — И нѣтъ мочи Скинуть бремя; Духу жъ неба Невозможно Съ этой глыбой Породниться…   Много ль время Пролетѣло? Много ль время Есть вперѐди! Когда будетъ Конецъ брани? За кѣмъ поле? Богъ ихъ знаетъ! Въ этой сказкѣ Цѣль сокрыта; Въ моемъ толкѣ Смыслу нѣту, Чтобъ провидѣть Дѣла Божьи…   За могилой Рѣчь безмолвна; Вѣчной тьмою Даль одѣта… Буду ль жить я Въ безднѣ моря? Буду ль жить я Въ дальнемъ небѣ? Буду ль помнить: Гдѣ былъ прежде? Что я думалъ Человѣкомъ?…   Иль за гробомъ Все забуду, Смыслъ и память Потеряю?… Что̀ жъ со мною Тогда будетъ, Творецъ міра, Царь природы?…   20 сентября 1837

☆☆☆

94. Человѣческая мудрость

(Дума)   Что̀ ты значишь въ этомъ мірѣ, Духъ премудрый человѣка? Какъ ты можешь кликнуть солнцу: Слушай, солнце! Стань, ни съ мѣста! Чтобъ ты въ небѣ не ходило! Чтобъ на землю не свѣтило! Выдь на берегъ, глянь на море: Что̀ ты можешь сдѣлать морю, Чтобъ вода въ немъ охладѣла, Чтобы камнемъ затвердѣла? Чѣмъ, какою тайной силой Шаръ вселенной остановишь, Чтобъ не шелъ онъ, не кружился?… Перестрой же всю природу! Міръ прекрасенъ… Ты не хочешь… Нѣтъ, премудрый, ты не можешь! Да, не можешь, рабъ пространства, Лѣтъ и времени невольникъ. Будь ты бездна силъ, идей, Самъ собой наполни небо, Будь ты все, одинъ и всюду, Будь ты Богъ, — и слово — дѣло!… Но когда ужъ это Все, Безконечно и одно, Есть предъ нами въ ризѣ свѣта, — То другой ужъ власти нѣтъ… Все, что есть, — все это Божье; И премудрость наша — Божья.

☆☆☆

95. Двѣ жизни

(Дума)   Двѣ жизни въ мірѣ есть: Одна свѣтла, горитъ она, какъ солнце; Въ ея очахъ небесный тихій день; Въ сіяніи — святая мысль и чувство; Ея живая сила такъ роскошно Звучитъ свободной и разумной рѣчью. И это — жизнь земнова духа: Долга она — какъ Божья вѣчность…   Другая жизнь темна: Въ ея очахъ — земная грусть и ночь; И спитъ она сномъ крѣпкимъ и мятежнымъ, Таится мысль въ ея цвѣтистыхъ формахъ, Но не звучитъ свободной рѣчью; Наклоннѣе во тьмѣ она къ молчанью. И это — жизнь земнова праха: Кратка она, какъ блескъ звѣзды падучей…

☆☆☆

96. Царство мысли

(Дума)   Горитъ огнемъ и вѣчной мыслью солнце; Осѣнены все той же тайной думой, Блистаютъ звѣзды въ безпредѣльномъ небѣ; И одинокой, молчаливый мѣсяцъ Глядитъ на нашу землю свѣтлымъ окомъ. Во тьмѣ ночи возникнетъ мысль созданья; Во свѣтѣ дня она уже одѣта, И крѣпнетъ въ вѣяньѣ живой прохлады, И спѣетъ въ нѣгѣ теплоты и зноя. Повсюду мысль одна — одна идея, Она живетъ и въ пеплѣ и пожарѣ; Она и тамъ — въ огнѣ, въ раскатахъ грома; Въ сокрытой тьмѣ бездонной глубины; И тамъ, въ безмолвіи лѣсовъ дремучихъ; Въ прозрачномъ и пловучемъ царствѣ водъ глубокихъ, Въ ихъ зеркалѣ, и въ шумной битвѣ волнъ; И въ тишинѣ безмолвнаго кладбища; На высяхъ горъ безлюдныхъ и пустынныхъ; Въ печальномъ завываньѣ бурь и вѣтра; Въ глубокомъ снѣ недвижимаго камня; Въ дыханіи былинки молчаливой; Въ полетѣ къ облаку орлиныхъ крылій; Въ судьбѣ народовъ, царствъ, ума и чувства, всюду — Она одна — царица бытія!

☆☆☆

97. Измѣна суженой

Жарко въ небѣ солнце лѣтнее, Да не грѣетъ меня молодца! Сердце замерло отъ холода, Отъ измѢны моей суженой.   Пала грусть-тоска тяжелая На кручинную головушку; Мучитъ душу мука смертная, Вонъ изъ тѣла душа просится.   Я пошелъ къ людямъ за помочью, — Люди съ смѣхомъ отвернулися; На могилу къ отцу, матери, — Не встаютъ они на голосъ мой.   Замутился свѣтъ въ глазахъ моихъ, Я упалъ въ траву безъ памяти… Въ ночь глухую, буря страшная На могилѣ подняла меня…   Въ ночь, подъ бурей, я коня сѣдлалъ; Безъ дороги въ путь отправился — Горе мыкать, жизнью тѣшиться, Съ злою долей перевѣдаться…   20 генваря 1838 Москва.

☆☆☆

98. Къ милой

Давно разстались мы съ тобою. Быть можетъ, ты теперь не та; Быть можетъ, ужъ другой Тебя отъ сладкаго забвенья Для новой жизни пробудилъ, И въ тѣхъ же снахъ, другія сновидѣнья, Роскошнѣе моихъ, твою лелѣютъ душу. Хорошъ ли онъ? Вполнѣ ли замѣнилъ Огонь любви моей могучей, И силу страстнаго лобзанья, И наслажденья безъ конца? Что, если онъ, своею волей, Сумѣлъ любовь пересоздать, И на разрушенныхъ обломкахъ Построилъ міръ другой — Подобье дня подъ небесами? И въ этотъ міръ, волшебной силой, Прелестныя мечты безъ образовъ собралъ, Кругомъ тебя разсыпалъ, Преобразилъ въ живыя лица, Святой любовью озарилъ, И власть тебѣ онъ далъ Ихъ безконечно ощущать?… Ахъ, если такъ, то ты счастлива! Среди духовъ небесныхъ, Нѣтъ духа счастливѣй тебя!… Что жъ я? — ненужное созданье? Приди ко мнѣ, моя богиня, Во время сна, въ покровахъ ночи, Возьми къ себѣ въ его прекрасный міръ И съ нимъ въ одно созданье слей!   1 февраля 1838 Москва.

☆☆☆

99. Пѣсня

Ахъ, зачѣмъ меня Силой выдали За немилова — Мужа старова?   Небось весело Теперь матушкѣ Утирать мои Слезы горькія!   Небось весело Глядѣть батюшкѣ На житье-бытье Горемышное!   Небось сердце въ нихъ Разрывается, Какъ приду одна На великой день;   Отъ дружка дары Принесу съ собой: На лицѢ — печаль, На душѣ — тоску!   Поздно, родные, Обвинять судьбу, Ворожить, гадать, Сулить радости!   Пусть изъ-за моря Корабли плывутъ, Пущай золото На полъ сыпется:   Не расти травѣ Послѣ осени; Не цвѣсти цвѣтамъ Зимой по снѣгу!   5 апрѣля 1838 Москва.

☆☆☆

100. Послѣдній поцалуй

Обойми, поцалуй, Приголубь, приласкай, Еще разъ, поскорѣй, Поцалуй горячѣй. Что печально глядишь? Что на сердцѣ таишь? Не тоскуй, не горюй, Изъ очей слезъ не лей; Мнѣ не надобно ихъ, Мнѣ не нужно тоски…   На полгода всего Мы разстаться должны; Есть за Волгой село На крутомъ берегу: Тамъ отецъ мой живетъ, Тамъ родимая мать Сына въ гости зоветъ; Я поѣду къ отцу, Поклонюся родной — И согласье возьму Обвѣнчаться съ тобой. Мучитъ душу мою Твой печальный уборъ: Для чего ты въ него Нарядила себя? Разрядись, уберись Въ свой нарядъ голубой, И на плечи накинь Шаль съ каймой расписной; Пусть пылаетъ лицо, Какъ поутру заря, Пусть сіяетъ любовь На устахъ у тебя! Какъ мнѣ мило теперь Любоваться тобой! Какъ весна, хороша Ты, невѣста моя! Обойми жъ, поцалуй, Приголубь, приласкай, Еще разъ — поскорѣй, Поцалуй горячѣй!   12 апрѣля 1838 Москва.

☆☆☆

101. Деревенская бѣда

На селѣ своемъ жилъ молодецъ, Ничего не зналъ, не вѣдывалъ, Со друзьями гулялъ, бражничалъ, По всему селу роскошничалъ.   Въ день воскресный, съ утра до ночи, Въ хороводѣ пѢсни игрывалъ; ВмѢстѢ съ дѣвицей-красавицей Пляски новыя выдумывалъ.   Полюбилъ я эту дѣвушку: Что душою — больше разумомъ, Больше поступью павлинною, Да что рѣчью соловьиною…   Какъ бывало, лѣтомъ, съ улицы, Мы пойдемъ съ ней рука-объ-руку: До двора ея богатова, До крыльца ея высокова.   Да какъ гляну, противъ зорюшки, На ея глаза — бровь черную; На ея лицо — грудь бѣлую, Всю монистами покрытую, —   Аль ни потъ съ лица посыпется; Аль ни въ грудь душа застукаетъ; Мѣсяцъ въ облака закроется, Звѣзды мелкія попрячутся…   Такъ, за полночь съ нею сидючи, По душѣ мы рѣчь затѣяли: Поцалуями помолвились, Другъ за другомъ быть условились.   На погибель мою, староста За сынка впередъ посватался; И его казна несмѣтная Повернула все по-своему.   Тошно, грустно было на сердцѣ, Какъ изъ церкви мою милую, При народѣ, взялъ онъ за руку, Съ похвальбою поклонился мнѣ.   Тошно, грустно было на сердцѣ, Какъ онъ съ нею, вдоль по улицѣ, Что есть духу поскакалъ — злодѣй! — Къ своему двору широкому.   Я стоялъ, глядѣлъ, задумался; Снявши шапку — хватилъ объ землю. И пошелъ-себѣ загуменьемъ — Подъ его окошки красныя.   Тамъ огни горятъ; тамъ дѣвушки Поютъ пѣсни, тамъ товарищи Пьютъ, играютъ, забавляются, Съ молодыми всѣ цалуются.   Вотъ приходитъ полночь мертвая; Разошлися гости пьяные, Добры молодцы разъѣхались, И ворота затворилися…   Въ эту пору, для пріятеля, Заварилъ я брагу хмельную, Заигралъ я свадьбу новую, Что бесѣду небывалую:   Аль ни дымъ пошелъ подъ облаки, Аль ни пламя закрутилося; По сосѣдамъ — черезъ улицу — На мою избушку бросилось.   Гдѣ стоялъ его богатый домъ, Гдѣ была избушка бѣдная: Утромъ все съ землей сравнялося — Только уголья чернѣлися…   Съ той поры я съ горемъ-нуждою По чужимъ угламъ скитаюся, За дневной кусокъ работаю, Кровнымъ потомъ умываюся…   1838, мая 14 дня, полночь. Москва.

☆☆☆

102. Примиреніе

На пиръ сердечныхъ наслажденій, На свѣтлый пиръ любви младой, Съ судьбою грозной злые люди Напали буйною толпой. И я, въ безумномъ изступленьи, Изъ міра дѣвственной любви, Къ моимъ врагамъ на праздникъ шумный, Съ челомъ открытымъ гордо вышелъ, На злобу — злобой ополчился; И на бѣду — съ бѣдой пошелъ; Противъ людей я грудью сталъ, На смертный бой судьбу я вызвалъ! И гдѣ жъ она?… Гдѣ злые люди?… Гдѣ сила ихъ, оружье, власть?… Ихъ зло на нихъ же обратилось; И все кругомъ меня безмолвно Въ одно мгновенье покорилось; А я стоялъ, глядѣлъ на небо, — И улыбнулось небо мнѣ… Не небо — нѣтъ! Ея прекрасный, Привѣтный взоръ я встрѣтилъ тамъ…   Теперь, лукавый соблазнитель, Ты, демонъ гибнущей души, Оставь меня. Ни прелестью порока, Ни буйной страстью грѣшныхъ наслажденій Не увлечешь меня ты больше; Не для тебя — для ней одной Я жизнью пламенной живу. И вотъ ужъ нѣтъ пространства между нами; И вотъ ужъ нѣтъ въ пространствѣ пустоты; Она и я — различные два міра — Въ одну гармонію слились, Одною жизнію живемъ! Но что за грустныя сомнѣнья Порой еще мою волнуютъ грудь? Ужель, души моей надежды, Есть за могилой вамъ конецъ? Ужель всѣ истины на свѣтѣ — Одна лишь выдумка ума? Ужель и ты, святая вѣра чувствъ, Людскихъ страстей пустая тѣнь?… Нѣтъ, нѣтъ! не для того на небѣ солнце ходитъ, Чтобъ бѣлый день покрылся тьмой…   20 мая 1838 Москва.

☆☆☆

103. Міръ музыки

Въ стройныхъ звукахъ льются пѣсни Гармонической волной; По душѣ волшебной ходятъ И проходятъ съ быстротой.   Полечу я вслѣдъ за ними; Погружуся въ нихъ душой; Въ очарованномъ забвеньи Позабуду міръ земной.   Сколько звуковъ, сколько пѣсенъ Раздалося вновь во мнѣ! Сколько образовъ чудесныхъ Оживилось въ вышинѣ!   Между нихъ, она, младая, Заблистала красотой! Чистой пламенной любовью Озарился міръ земной…   Улетайте жъ въ небо, звуки, Сокрывайтеся вдали! Здѣсь я съ нею, здѣсь я счастливъ — Любо жить мнѣ на земли.   20 мая 1838 Москва, вечеръ музыкальный у Боткина.

☆☆☆

104. Пѣсня

Въ полѣ вѣтеръ вѣетъ, Травку колыхаетъ, Путь, мою дорогу Пылью покрываетъ.   Выходи жъ ты, туча, Съ страшною грозою, Обойми свѣтъ бѣлый, Закрой темнотою.   Молодецъ удалой Соловьемъ засвищетъ — Безъ пути, безъ свѣта, Свою долю сыщетъ.   Что̀ ему дорога, Тучи громовыя, Какъ придутъ по сердцу Очи голубыя!   Что̀ ему на свѣтѣ Доля нелюдская, Когда его любитъ Она, молодая!   1838, іюня 10, утро 12 часовъ. Москва.

☆☆☆

105. Послѣдняя борьба

Надо мною буря выла, Громъ по небу грохоталъ, Слабый умъ судьба страшила, Холодъ въ душу проникалъ.   Но не палъ я отъ страданья, Гордо выдержалъ ударъ, Сохранитъ въ душѣ желанья, Въ тѣлѣ — силу, въ сердцѣ — жаръ!   Что погибель! что спасенье! Будь, что будетъ — все равно! На святое Провидѣнье Положился я давно!   Въ этой вѣрѣ нѣтъ сомнѣнья, Ею жизнь моя полна! Безконечно въ ней стремленье!… Въ ней покой и тишина…   Не грози жъ ты мнѣ бѣдою, Не зови, судьба, на бой: Готовъ биться я съ тобою: Но не сладишь ты со мной!   У меня въ душѣ есть сила, У меня есть въ сердцѣ кровь, Подъ крестомъ— моя могила; На крестѣ — моя любовь!   20 сентября 1838

☆☆☆

106. Пѣсня разбойника

(Памяти друга, А. П. Сребрянскаго)   Не страшна мнѣ, добру молодцу, Волга-матушка широкая, Лѣса темные, дремучіе, Вьюги зимнія, крещенскія…   Ужъ какъ было: по темнымъ лѣсамъ, Пировалъ я зимы круглыя; По чужимъ краямъ, на свой таланъ, Погулялъ я, поохотился.   А по Волгѣ, моей матушкѣ, По родимой, по кормилицѣ, Вмѣстѣ съ братьями, за до̀бычью На край свѣта леталъ соколомъ.   Но не Волга, лѣса темные, Вьюги зимнія — крещенскія, Погубили мою голову, Сокрушили мочь желѣзную…   Въ некрещеномъ, славномъ городѣ, На крутомъ, высокомъ островѣ, Живетъ дѣвушка-красавица, Дочка гостя новгородскова…   Она, въ теремѣ, что зорюшка, Подъ окномъ сидитъ раствореннымъ: Поетъ пѣсни задушевныя, Наши братскія-отцовскія.   „Ахъ, душа ль, моя ты душенька! Что сидишь ты! Что ты думаешь? Али рѣчь моя не по сердцу? Али батюшка спесивится?…   Не сиди, не плачь; ты кинь отца; Ты бѣги ко мнѣ изъ терема; Мы съ тобою, птицы вольныя, Жить поѣдемъ въ Москву красную“.   Отвѣчаетъ ему дѣвица: „За любовь твою, мой милой другъ, Рада кинуть отца, съ матерью; Но боюсь суда я страшнова!“   Забушуй же, непогодушка, Разгуляйся, Волга-матушка! Ты возьми мою кручинушку, Размечи волной по бережку…   15 октября 1838

☆☆☆

107. Бѣдный призракъ

Убилъ я жизнь, искавши счастья, Сгубилъ себя — а счастья нѣтъ; Пойду къ друзьямъ на пиръ старинный, И заживу я съ ними вновь.   „Противъ меня возстали люди; Судьба караетъ день и ночь; На свѣтѣ жить несносно, горько; Страдальцу дайте отдохнуть“.   Отвѣта нѣтъ. Друзья-счастливцы На бѣдность холодно глядятъ; Со мною встрѣчи избѣгаютъ; И „нѣту дома“ говорятъ.   Какъ-будто я недобрый гость, Пришелъ богатство ихъ присвоить; Печалью радость отравить; Свое имъ горе навязать?   И вотъ дожилъ на старость лѣтъ, Что не съ кѣмъ слова перемолвить; Сердечной скуки раздоить, Кому бъ „ночь добрую“ сказать.   О, ночь! приди хоть ты… Но съ этой мыслью, Вся повѣсть прежнихъ дней Изъ глубины души выходитъ И тѣнью страшною стоитъ.   И грустно мнѣ смотрѣть Весной на лугъ зеленый, На плодъ любимыхъ яблонь И на пожатый колосъ нивъ…   20 октября 1838

☆☆☆

108. Бѣгство

Ужъ какъ гляну я на поле: Поле чистое дрогнетъ, Нагуститъ свои туманы, Въ нихъ одѣнется на ночь.   Я изъ поля въ лѣсъ дремучій: Лѣшій по лѣсу шумитъ, Про любовь свою къ русалкѣ Съ быстрой рѣчкой говоритъ.   Крикну лѣсу, топну въ берегъ, — Лѣшій за горы уйдетъ; Съ тихимъ трепетомъ русалка Въ берегахъ своихъ уснетъ.   Я чрезъ рѣчку, огородомъ, Всю слободку обойду, Съ темной полночью глухою Къ дому барскому приду.   Свистну… въ теремѣ высокомъ Вмигъ растворится окно; Подъ окномъ душа-дѣвица Дожидается давно.   „Скучно въ теремѣ весною, Одинокой горевать; То ли дѣло, на просторѣ, Друга къ сердцу прижимать!“   Поднимайся, туча-буря Съ полуночною грозой! Зашатайся, лѣсъ дремучій, Страшнымъ голосомъ завой, —   Чтобъ погони злой бояринъ Вслѣдъ за нами не послалъ; Чтобъ я съ милою до свѣта На Украйну прискакалъ.   Тамъ всего у насъ довольно; Будетъ гдѣ намъ отдохнуть. Отъ боярина сокроютъ; Хату славную дадутъ.   Будемъ жить съ тобой по-пански… Эти люди — намъ друзья; Что душѣ твоей угодно, Все добуду съ ними я!   Будутъ платья дорогія, Ожерелья съ жемчугомъ! Наряжайся, одѣвайся Хоть парчою съ серебромъ!   13 декабря 1838

☆☆☆

109. Товарищу

Что ты ходишь съ нуждой, По чужимъ по людямъ; Вѣруй силамъ души, Да могучимъ плечамъ.   На заботы жъ свои Чуть заря поднимись, И одинъ во весь день, Что есть мочи, трудись.   Неудачи, бѣда? — Съ грустью дома сиди; А съ зарею опять Къ новымъ нуждамъ иди.   И такъ бейся, пока Случай счастье найдетъ, И на славу твою, Жить съ тобою начнетъ.   Та же сила тогда Другой голосъ возьметъ, И чудно, и смѣшно, Всѣхъ къ тебѣ прикуетъ.   И тѣ жъ люди-враги, Что чуждались тебя, Богъ ужъ вѣдаетъ какъ, Назовутся въ друзья.   Ты не сердись на нихъ; Но спокойно, въ тиши, Жизнь горою пируй, По желаньямъ души.

☆☆☆

110. Я дома

Опять въ глуши, опять досугъ Страдать и тѣломъ и душою, И одиночества недугъ Кормить привязчивой тоскою. Охъ, этотъ кормъ! Какъ горекъ онъ! Съ него душа не пополнѣетъ, Не вспыхнетъ кровь, а смертный сонъ Скорѣй крыломъ на жизнь повѣетъ! Но я, въ укоръ моей судьбѣ, Судьбѣ, враждующей со мною, Томясь, съ злосчастіемъ въ борьбѣ, Не отравленъ еще тоскою. Еще я вѣрю, что минетъ Година горькихъ испытаній, И снова солнышко взойдетъ И сгонитъ съ сердца мглу страданій! Что̀ нужды, если срокъ уйдетъ, — Жизнь на закатѣ разсвѣтлѣетъ; Насъ въ полдень солнце очень жжетъ, А подъ вечеръ отрадно грѣетъ.   5 генваря 1839

☆☆☆

111. Предъ образомъ Спасителя

Предъ Тобою, мой Богъ, Я свѣчу погасилъ, Премудрую книгу Предъ Тобою закрылъ.   Твой небесный огонь Негасимо горитъ; Безконечный Твой міръ Предъ очами раскрытъ;   Я съ любовью къ Тебѣ Погружаюся въ немъ; Со слезами стою Передъ свѣтлымъ лицомъ.   И напрасно весь міръ На Тебя возставалъ, И напрасно на смерть Онъ Тебя осуждалъ:   На крестѣ, подъ вѣнцомъ, И спокоенъ, и тихъ До конца Ты молилъ За злодѣевъ своихъ.   20 февраля 1839

☆☆☆

112. Путь

Путь широкій давно Предо мною лежитъ; Да нельзя мнѣ по немъ Ни летать ни ходить…   Кто же держитъ меня? И что кинуть мнѣ жаль? И зачѣмъ до сихъ поръ Не стремлюся я вдаль?   Или доля моя Сиротой родилась! Иль со счастьемъ слѣпымъ Безъ ума разошлась!   По лѣтамъ и кудрямъ Не старикъ еще я: Много думъ въ головѣ, Много въ сердцѣ огня!   Много слугъ и казны Подъ замками лежитъ; И лихой-вороной Ужъ осѣдланъ стоитъ.   Да на путь — по душѣ — Крѣпкой воли мнѣ нѣтъ, Чтобъ въ чужой сторонѣ, На людей поглядѣть;   Чтобъ порой предъ бѣдой За себя постоять, Подъ грозой роковой Назадъ шагу не дать;   И чтобъ съ горемъ, въ пиру, Быть съ веселымъ лицомъ; На погибель итти — Пѣсни пѣть соловьемъ!   10 марта 1839

☆☆☆

113. Пѣсня

Въ непогоду вѣтеръ Воетъ, завываетъ; Буйную головку Злая грусть терзаетъ.   Горемышной долѣ Нѣтъ нигдѣ привѣта: До сѣдыхъ волосъ любовью Душа не согрѣта.   Нѣту силъ; усталъ я Съ этимъ горемъ биться, А на свѣтъ посмотришь: Жалко съ нимъ проститься!   Доля жъ, моя доля! Гдѣ ты запропала? До поры, до время, Въ воду камнемъ пала?   Поднимись — что силы, Размахни крылами: Можетъ, наша радость Живетъ за горами.   Если нѣтъ, у моря Сядемъ, да дождемся; Безъ любви и съ горемъ Жизнью наживемся!   5 августа 1839

☆☆☆

114. Тоска по волѣ

Загрустила, запечалилась Моя буйная головушка; Ясны очи соколиныя Не хотятъ смотрѣть на бѣлый свѣтъ.   Тяжело жить дома съ бѣдностью; Даромъ хлѣбъ сбирать подъ окнами; Тяжелѣй того въ чужихъ людяхъ Быть въ неволѣ, въ одиночествѣ.   Дни проходятъ здѣсь безъ солнышка; Ночи темныя — безъ мѣсяца; Бури страшныя, громовыя, Удалой души не радуютъ.   Гдѣ жъ друзья мои — товарищи? Куда дѣлись? разлетѣлися? Иль не хочутъ дать мнѣ помочи? Или голосъ мой разноситъ вѣтръ?   Знать, забыли время прежнее, Какъ, бывало, въ полночь мертвую, Крикну, свистну имъ изъ-за лѣса: Аль ни темный лѣсъ шело̀хнется…   И они, мои товарищи, Соколья, орлы могучіе, Всѣ въ одинъ кругъ собираются, Погулять ночь, пороскошничать.   А теперь, какъ крылья быстрыя Судьба злая мнѣ подрѣзала, И друзья, мои товарищи Одново меня всѣ кинули…   Гой ты, сила пододонная! Отъ тебя я службы требую — Дай мнѣ волю, волю прежнюю, А душой тебѣ я кланяюсь…   2 сентября 1839

☆☆☆

115. Хуторокъ

За рѣкой, на горѣ, Лѣсъ зеленый шумитъ; Подъ горой, за рѣкой, Хуторочекъ стоитъ.   Въ томъ лѣсу соловей Громко пѣсни поетъ; Молодая вдова Въ хуторочкѣ живетъ.   Въ эту ночь-полуночь Удалой молодецъ Хотѣлъ быть, навѣстить Молодую вдову…   На рѣкѣ рыболовъ Поздно рыбу ловилъ. Погулять, ночевать Въ хуторочекъ приплылъ.   „Рыболовъ мой, душа! Не ночуй у меня: Свекоръ дома сидитъ, — Онъ не любитъ тебя…   Не сердися, плыви, Въ свой рыбачій курень; Завтра жъ, другъ мой, съ тобой, Гулять рада весь день“.   — „Сильный вѣтеръ подулъ… А ночь будетъ темна!… Лучше, здѣсь, на рѣкѣ, Я просплю до утра“.   Опознился купецъ На дорогѣ большой; Онъ свернулъ ночевать Ко вдовѣ молодой.   „Милый купчикъ-душа! Чѣмъ тебя мнѣ принять… Не топила избы, Нѣту сѣна, овса.   Лучше къ куму въ село Поскорѣе ступай; Только завтра, смотри, Погостить заѣзжай!“   — „До села далеко; Конь усталъ мой совсѣмъ; Есть свой кормъ у меня, — Не печалься о немъ.   — „Я вчера въ городкѣ Долго былъ — все купилъ; Вотъ подарокъ тебѣ, Что̀ давно посулилъ“. —   „Не хочу я его!… Боль головушку всю Разломила на смерть; Ступай къ куму въ село“.   — „Эта боль — пустяки!… Средство есть у меня: Слова два — заживетъ Въ-мигъ головка твоя“. —   Засвѣтился огонь, Закурилась изба; Для гостей дорогихъ Столъ готовить вдова.   За столомъ, съ рыбакомъ, Ужъ гуляетъ купецъ… (А въ окошко глядить Удалой молодецъ)…   „Ты, рыбакъ, пей вино! Мнѣ съ сестрой наливай! Если мастеръ плясать: Пѣть мы пѣсни давай!   Я съ людями люблю По-пріятельски жить; Ваше дѣло — поймать, Наше дѣло — купить…   Такъ со мною, прошу, Безъ чиновъ — по рукамъ; Одну басню твержу Я всѣмъ добрымъ людямъ:   Горе есть — не горюй, Дѣло есть — работай; А подъ случай попалъ, — На здоровье гуляй!“   И пошелъ съ рыбакомъ Купецъ пѣсни играть, Молодую вдову Обнимать, цаловать.   Не стерпѣлъ удалой, Загорѣлась душа! И — какъ глазомъ моргнуть — Растворилась изба…   И съ тѣхъ поръ, въ хуторкѣ, Никого не живетъ; Лишь одинъ соловей Громко пѣсни поетъ…   5 сентября 1839

☆☆☆

116. Къ • • •

Ты въ путь иной отправилась одна, И для преступныхъ наслажденій, Для сладострастья безъ любви, Другихъ любимцевъ избрала… Ну, что̀ жъ — далеко ль этотъ путь пройденъ? Какія впечатлѣнья Въ твоей душѣ оставилъ онъ? Изъ всей толпы избранниковъ твоихъ Съ тобой остался ль хоть одинъ, И для спасенья твоего Готовъ ли жертвовать собой? Гдѣ жъ онъ? Дай мнѣ его обнять, Обоихъ васъ благословить На безконечный жизни путь! Но ты одна; — надъ страшной бездной, Одна, несчастная, стоишь! Въ безумномъ изступленьи Враговъ на помощь ты зовешь, И съ безнадежною тоскою На гибель вѣрную идешь. Дай руку мнѣ: еще есть время Тебя отъ гибели спасти… Какъ холодна твоя рука! Какъ тяжело намъ проходить Передъ язвительной толпой! Но я рѣшился, я пойду, И до конца тебя не брошу, И вновь я выведу тебя Изъ бездны страшнаго грѣха… И вновь ты будешь у меня На прежнемъ небѣ ликовать, И трудный путь судьбы моей Звѣздою свѣтлой озарять!…   10 сентября 1839

☆☆☆

117. • • •

Не разливай волшебныхъ звуковъ! Не уноси ты въ свой прекрасный міръ! Твоя душа — какъ Божій ангелъ! Вся жизнь твоя — какъ свѣтлый день!   Ты можешь силой дивной пѣсни Созвать невидимыхъ духовъ: Они всю прелесть чудной жизни Въ твоихъ видѣньяхъ разольютъ;   Мятежный міръ въ мечтахъ сокроютъ, Съ печалью радость съединятъ; Коснется ль грусть — на душу снидетъ Всесильной жизни благодать!   А предо мной — лишь прошлыхъ дней Всѣ образы страстей безумныхъ Изъ глубины души поднимутъ Во всей ихъ страшной наготѣ.   И если ты, мой милый другъ, Не озаришь меня своимъ сіяньемъ, Не дашь руки, „люблю“ не скажешь, Со мною вмѣстѣ не пойдешь, —   Тогда погибъ я навсегда! Тогда, страдалецъ одинокій, Ни для земли, ни для небесъ Я не воскресну никогда!   15 сентября 1839

☆☆☆

118. • • •

Что ты спишь, мужичокъ? Вѣдь весна на дворѣ; Вѣдь сосѣди твои Работаютъ давно.   Встань, проснись, подымись, На себя погляди: Что̀ ты былъ? и что̀ сталъ? И что̀ есть у тебя?   На гумнѣ — ни снопа; Въ закромахъ — ни зерна; На дворѣ, по травѣ — Хоть шаромъ покати.   Изъ клѣтей домовой Соръ метлою посмелъ; И лошадокъ, за долгъ, По сосѣдямъ развелъ.   И подъ лавкой сундукъ Опрокинутъ лежитъ; И погнувшись изба, Какъ старушка, стоитъ.   Вспомни время свое: Какъ катилось оно По полямъ, и лугамъ, Золотою рѣкой!   Со двора и гумна, По дорожкѣ большой, По селамъ, городамъ, По торговымъ людямъ!   И какъ двери ему Растворяли вездѣ, И въ почетномъ углѣ Было мѣсто твое!   А теперь подъ окномъ Ты съ нуждою сидишь, И весь день на печи Безъ просыпу лежишь.   А въ поляхъ, сиротой, Хлѣбъ нескошенъ стоитъ. Вѣтеръ точитъ зерно! Птица клюетъ его!   Что ты спишь, мужичокъ? Вѣдь ужъ лѣто прошло, Вѣдь ужъ осень на дворъ Черезъ прясло глядитъ.   Вслѣдъ за нею зима Въ теплой шубѣ идетъ, Путь снѣжкомъ порошитъ, Подъ санями хруститъ.   Всѣ сосѣди на нихъ Хлѣбъ везутъ, продаютъ, Собираютъ казну, Бражку ковшикомъ пьютъ.   25 сентября 1839

☆☆☆

119. Пѣсня

Говорилъ мнѣ другъ, прощаючись: „Не грусти, не плачь ты по-пусту, Не печаль лица ты бѣлова, Не гаси румянца алова.   Ты вѣдь знаешь, моя милая, Что иду я не охотою: Но судьба велитъ, нужда несетъ, — Отецъ силой проситъ дома жить.   Я пойду, скажу: вотъ, батюшка, Мой избытокъ весь возьми себѣ; Но въ твоемъ дому родительскомъ Не жилецъ я, не кормилецъ твой!   Не держи жъ, пусти, дай волюшку, Тамъ опять мнѣ жить, гдѣ хочется, Безъ талана гдѣ таланится, Молодымъ кудрямъ счастливится“…   Говорилъ такъ другъ, прощаючись, А въ душѣ его былъ замыселъ: Не къ отцу итти — въ иномъ селѣ Замужъ взять вдову богатую…   Ну, Господь съ тобой, мой милый другъ! Я за твой обманъ не сержуся… Хоть и женишься — раскаешься, Ко мнѣ, можетъ быть, воротишься.   2 ноября 1839

☆☆☆

120. Лѣсъ

(Дума)   О чемъ шумитъ сосновый лѣсъ? Какія въ немъ сокрыты думы? Ужель въ его холодномъ царствѣ Затаена живая мысль?…   Коня скорѣй! Какъ соколъ быстрый, На немъ весь лѣсъ изъѣзжу я: Вездѣ глубокій сонъ, шумъ вѣтра, И дикая краса угрюмо спитъ…   Когда-нибудь его стихія Рвалася землю всю покрыть, Но, въ сонъ невольно погрузившись, Въ одномъ движеніи стоитъ.   Порой, во тьмѣ пустынной ночи, Былыхъ вѣковъ живыя тѣни Изъ глубины его выходятъ, — И на людей наводятъ страхъ.   Съ приходомъ дня, уходятъ тѣни, Слѣдовъ ихъ нѣтъ; лишь на вершинахъ Одинъ туманъ, да въ темной грусти Ночь безразсвѣтная лежитъ…   Какая жъ тайна въ дикомъ лѣсѣ Такъ безотчетно насъ влечетъ, Въ забвенье погружаетъ душу И мысли новыя рождаетъ въ ней?…   Ужели въ насъ духъ вѣчной жизни Такъ безсознательно живетъ, Что можетъ лишь въ предѣлахъ смерти Свое величье сознавать?…   10 ноября 1839

☆☆☆

121. Пѣсня

Безъ ума, безъ разума Меня замужъ выдали, Золотой вѣкъ дѣвичій Силой укоро̀тали.   Для того ли молодость Соблюдали, нѣжили, За стекломъ, отъ солнышка, Красоту лелѣяли, —   Чтобъ я вѣкъ свой замужемъ Горевала, плакала, Безъ любви, безъ радости Сокрушалась, мучилась?   Говорятъ родимые: Поживется — слюбится; И по сердцу выберешь — Да горчѣе придется.   Хорошо, состарѣвшись, Разсуждать, совѣтывать, И съ собою молодость Безъ расчета сравнивать!   15 ноября 1839

☆☆☆

122. Посланіе

(В. Г. Бѣлинскому)   Будь человѣкъ, терпи! Тебѣ даны всѣ силы, Какими жизнь живетъ И міръ вселенной движетъ. Не такъ природа-мать, Но по закону воли Свои дары здѣсь раздаетъ Для царства бытія! Когда жъ надъ ней есть воля, — Безъ воли мигъ — и что она? — Такъ какъ же могутъ люди Твоей душою управлять?…   Пусть всѣ они возстанутъ, Противъ тебя пойдутъ, Въ твою главу ударятъ Всей силою земной, — Не пяться, другъ! стой прямо! Главы предъ ними не склоняй! Но смѣло въ бой неравный — На битву Божію ступай! Не уничтожить имъ Твоей могучей воли; Пока въ грудяхъ дыханье — До тѣхъ поръ бейся съ ними ты…   Громада горъ земля — Земля песчинка лишь одна; И океанъ безбрежныхъ водъ — Что капля утренней росы. У духа жизни вѣса нѣтъ, У воли духа нѣтъ границъ, Вездѣ одна святая сила, И часть ея есть сила та жъ. Однимъ лучомъ огонь небесъ Освѣтитъ тьму, согрѣетъ ледъ, Но тьма и холодъ въ небѣ Другова солнца не зажгутъ.   Зачѣмъ же долго медлить? Другую мочь откуда ждать? — Когда съ презрѣньемъ люди Зовутъ тебя на брань, Ступай во имя Бога, Воюй за правду, честь, Умри на полѣ брани; Но не бѣги съ него назадъ. И гдѣ война — тамъ дѣло Великой жизни бытія! Въ ея борьбѣ — паденье смерти И новой мысли торжество!   16 ноября 1839

☆☆☆

123. Дума сокола

(В. П. Боткину)   Долго ль буду я Сиднемъ дома жить, Мою молодость Ни на что губить?   Долго ль буду я Подъ окномъ сидѣть, По дорогѣ вдаль День и ночь глядѣть?   Иль у сокола Крылья связаны, Иль пути ему Всѣ заказаны?   Иль боится онъ Въ чужихъ людяхъ быть, Съ судьбой-мачехой Самъ-собою жить?   Для чего жъ на свѣтъ Глядѣть хочется, Облетѣть его Душа просится?   Иль зачѣмъ она, Моя милая, Здѣсь сидитъ со мной, Слезы льетъ рѣкой;   Отъ меня летитъ, Пѣсню мнѣ поетъ, Все рукой манитъ, Все съ собой зоветъ?   Нѣтъ, ужъ полно мнѣ Дома вѣкъ сидѣть, По дорожкѣ вдаль Изъ окна глядѣть!   Со двора пойду, Куда путь манитъ, А жить стану тамъ, Гдѣ ужъ Богъ велитъ!   15 генваря 1840

☆☆☆

124. Пѣсня

Свѣтитъ солнышко, — Да осенью; Цвѣтутъ цвѣтики — Да не-въ-пору;   А весной была Степь желтая, Тучки плавали Безъ дождика.   По ночамъ роса Гдѣ падала, По утру трава Тамъ сохнула.   И тѣ пташечки, Касаточки, Пѣли грустно такъ И жалобно, —   Что, ихъ слушая, Кровь стынула, По душѣ лилась Боль смертная.   Такъ прошла моя Вся молодость, — Безъ любви-души, Безъ радости.   12 февраля 1840

☆☆☆

125. Пѣсня

Не скажу никому, Отчего я весной По полямъ и лугамъ Не сбираю цвѣтовъ.   Та весна далеко, Тѣ завяли цвѣты, Изъ которыхъ мы съ нимъ Завивали вѣнки!   И тѣхъ нѣтъ ужъ и дней, Что летѣли стрѣлой, Что любовью насъ жгли, Что палили огнемъ!   Все прошло ужъ давно… Не воротишь назадъ! Для чего жъ, безъ него, Цвѣты стану я рвать?   Не скажу никому, Отчего у меня Тяжело на груди Злая грусть налегла…   26 февраля 1840

☆☆☆

126. Вопль страданія

Напрасно я молю святое Провидѣнье Отвесть ударъ карающей судьбы, Укрыть меня отъ бурь мятежной жизни И облегчить тяжелый жребій мой;   Иль, слабому, ничтожному творенью Дать силу мнѣ, терпѣнье, вѣру, Чтобъ могъ я равнодушно пережить Земныхъ страстей безумное волненье.   Пощады нѣтъ! Душевную молитву Разноситъ вѣтръ во тьмѣ пустынной, И вопли смертнаго страданья Безъ отзыва въ дали глубокой тонутъ.   Ужель во цвѣтѣ лѣтъ, подъ тяжестью лишеній, Я долженъ пасть, не насладившись днемъ Прекрасной жизни, досыта не упившись Очаровательнымъ дыханіемъ весны?   6 марта 1840

☆☆☆

127. Благодѣтелю моей родины

(Д. Н. Бѣгичеву)   Есть люди — межъ людей они, Стоятъ на ступеняхъ высокихъ, Кругомъ ихъ блескъ, и слава Далеко свой бросаетъ свѣтъ; Они жъ, съ ходулей недоступныхъ, Съ безумной глупостью глядятъ, Въ страстяхъ, порокахъ утопаютъ, И глупо такъ проводятъ вѣкъ. И люди мимо ихъ смиренно Съ лицомъ боязненнымъ проходятъ, Взглянуть на нихъ боятся, Колѣна гнутъ, цѣлуютъ платья; А въ глубинѣ души своей безмолвно Плюютъ и презираютъ ихъ.   Другіе люди есть: они отъ Бога Поставлены на тѣхъ же ступеняхъ; И также блескъ, величье, слава Кругомъ ихъ свѣтъ бросаютъ свой. Но люди тѣ — всю жизнь свою Дѣламъ народа посвятили, И искренно, для пользы государства, И день, и ночь работаютъ свой вѣкъ… Кругомъ же ихъ, съ почтеньемъ люди Колѣна гнутъ, снимаютъ шапки, Молитвы чистыя творятъ…   О, много разъ — несчастныхъ, бѣдныхъ Васъ окружала пестрая толпа. Когда вы всѣмъ, по силѣ-мочи, Съ любовью помогали имъ, Тогда, съ благоговѣньемъ тайнымъ, Любилъ глядѣть я молча, Какъ чудно благодатнымъ свѣтомъ Сіяло ваше свѣтлое лицо.   14 марта 1840

☆☆☆

128. Пѣсня

Такъ и рвется душа Изъ груди молодой! Хочетъ воли она, Проситъ жизни другой!   То ли дѣло — вдвоемъ Надъ рѣкою сидѣть, На зеленую степь, На цвѣточки глядѣть!   То ли дѣло— вдвоемъ Зимню ночь коротать, Друга жаркой рукой Ко груди прижимать, —   Поутру, на зарѣ, Обнимать-провожать, Вечеркомъ, у воротъ Его вновь поджидать!   1 апрѣля 1840

☆☆☆

129. Разлука

На зарѣ туманной юности Всей душой любилъ я милую: Былъ у ней въ глазахъ небесный свѣтъ; На лицѣ горѣлъ любви огонь.   Что предъ ней ты, утро майское, Ты, дуброва-мать зеленая, Степь-трава — парча шелковая, Заря-вечеръ, ночь-волшебница!   Хороши вы — когда нѣтъ ея, Когда съ вами дѣлишь грусть-тоску! А при ней васъ — хоть бы не было; Съ ней зима — весна, ночь — ясный день!   Не забыть мнѣ, какъ въ послѣдній разъ Я сказалъ ей: „Прости, милая! Такъ, знать, Богъ велѣлъ — разстанемся, Но когда-нибудь увидимся“…   Вмигъ огнемъ лицо все вспыхнуло, Бѣлымъ снѣгомъ перекрылося, — И, рыдая, какъ безумная, На груди моей повиснула.   „Не ходи, постой! дай время мнѣ Задушить грусть, печаль выплакать; На тебя, на ясна сокола…“ Занялся духъ — слово замерло…   21 мая 1840

☆☆☆

130. Пѣсня

Не на радость, не на счастіе, Знать, съ тобой мы, другъ мой, встрѣтились; Знать, на горе горемышное, Такъ сжились мы, такъ слюбилися.   Жилъ одинъ я, въ одиночествѣ: Холостая жизнь наскучила; Полюбилъ тебя — безродную: Полюбивши — весь измучился.   Гдѣ ты, время, гдѣ ты, времечко, Какъ одно я только думывалъ: Гдѣ бы, какъ съ тобой увидѣться, Однимъ словомъ перемолвиться.   Тогда было — иду, ѣду ли, Ты всегда со мной, съ ума не йдешь; На грудь полную ручкой бѣлою Ты во снѣ меня всю ночь зовешь…   А теперь другая думушка Грызетъ сердце, крушитъ голову: Какъ въ чужомъ углѣ съ тобой намъ жить, Какъ свою казну трудомъ нажить?   Но куда умомъ ни кинуся — Мои мысли врозь расходятся, Безъ слѣда вдали теряются, Черной тучей покрываются…   Погубить себя?— не хочется! Разойтиться? — нѣту волюшки! Обмануть, своею бѣдностью Красоту сгубить? — жаль до смерти!   12 іюня 1840 Бобровъ.

☆☆☆

131. Перепутье

До чего ты, моя молодость, Довела меня, домыкала, Что ужъ шагу ступить некуда, Въ свѣтѣ бѣломъ стало тѣсно мнѣ!   Что жъ теперь съ тобой, удалая, Пригадаемъ мы, придумаемъ? Въ чужихъ людяхъ вѣкъ домаять ли? Сидя дома ли состарѣться?   По людямъ ходить, за море плыть — Надо кровь опять горячую, Надо силу, силу прежнюю, Надо волю безотмѣнную.   А у насъ съ тобой давно ихъ нѣтъ; Мы, гуляя, — все потратили, Молодую жизнь, до времени, Какъ попало — такъ и прожили!   Сидѣть дома, ботѣть, старѣться, Съ старикомъ-отцомъ вновь ссориться, Работать, съ женой хозяйничать, Ребятишкамъ сказки сказывать…   Хоть не такъ оно — не выгодно; Но, положимъ — дѣлать нечево: Въ непогоду — не до плаванья, За большимъ въ нуждѣ не гонятся…   Но вотъ тутъ скажи, какъ придется По душѣ спросить, по совѣсти: Кто пойдетъ за насъ? гдѣ будемъ жить? Гдѣ избытокъ мой зарытъ лежитъ?…   Куда глянешь — всюду наша степь; На горахъ — лѣса, сады, дома; На днѣ моря — груды золота; Облака идутъ — нарядъ несутъ!…   11 іюля 1840 Бобровъ.

☆☆☆

132. Пѣсня

Дуютъ вѣтры, Вѣтры буйные; Ходятъ тучи, Тучи темныя.   Не видать въ нихъ Свѣта бѣлова; Не видать въ нихъ Солнца Краснова.   Во сырой мглѣ, За туманами, Только ночка Лишь чернѣется…   Въ эту пору, Непогожую, Одному жить: — Сердцу холодно.   Грудь другую Ему надобно: Огонь-душу — Красну дѣвицу!   Съ ней зимою — Лѣто теплое: При бездольѣ — Горе — не горе!   14 августа 1840

☆☆☆

133. Военная пѣсня

(Посвящена князю П. А. Вяземскому)   Затрубили трубы бранныя, Собралася рать могучая, Стала грудью противъ недруга — За царя, за кровъ, за родину.   Ты прости теперь, отецъ и мать, Ты прости теперь, мой милый другъ, Ты прости теперь, и степь, и лѣсъ, Дорогая жизнь, весь бѣлый свѣтъ!   Гей, товарищъ мой, желѣзный штыкъ! Послужи жъ ты мнѣ по-старому: Какъ служилъ ты при Суворовѣ Силачу-отцу, дѣду-воину.   Гей, сестра, ты — сабля острая! Попируемъ мы у недруга, Погуляемъ, съ нимъ потѣшимся, Выпьемъ браги бусурманскія!…   Ужъ когда мнѣ, добру молодцу, Присудилъ Богъ сложить голову, — Не на землю жъ я сложу ее! А сложить-сложу — на груду тѣлъ…   Труба бранная, военная! Что молчишь? Труби, дай волю мнѣ: Въ груди сердце богатырское Закипѣло, расходилося!   22 августа 1840

☆☆☆

134. Всякому свой таланъ

Какъ женился я, раскаялся; Да ужъ поздно, дѣлать нечево: Обвѣнчавшись — не разженишься; Наказалъ Господь, такъ мучайся.   Хоть бы взялъ ее я силою, Иль обманутъ былъ злой хитростью: А то волей своей доброю, Гдѣ задумалъ, тамъ сосватался.   Было кромѣ много дѣвушекъ, И хорошихъ и таланливыхъ; Да ни съ чѣмъ взять — видишь, совѣстно Отъ своей родни — товарищей.   Вотъ и выбралъ, по ихъ разуму, По обычаю — какъ водится: И съ роднею, и съ породою, Именитую — почетную.   И живемъ съ ней, только ссоримся, Да роднею похваляемся; Да проживши все добро свое, Въ долги стали неоплатные…   „Теперь, придетъ время тѣсное: Что намъ дѣлать, жена, надобно?“ — Какъ, скажите, люди добрые, Научу я мужа глупова? —   „Ахъ, жена моя, боярыня! Когда умной ты родилася, Такъ зачѣмъ же мою голову Ты сгубила, змѣя лютая?   Придетъ время, время грозное, Кто поможетъ? куда дѣнемся?“ — Самъ прожился мой безумный мужъ, Да у бабы ума требуетъ. —   28 августа 1840

☆☆☆

135. Дума двѣнадцатая

Не можетъ быть, чтобы мои идеи Вліянья не имѣли на природу. Волненіе страстей, волненіе ума, Волненье чувствъ въ народѣ — Все той же проявленье мысли. Небесный свѣтъ перерождаетъ воздухъ, Организуетъ и живитъ элементы И движетъ всѣмъ — по произволу духа.

☆☆☆

136. Пѣсня

Гдѣ вы, дни мои, Дни весенніе, Ночи лѣтнія, Благодатныя?   Гдѣ ты, жизнь моя, Радость милая! Пылкой юности Заря красная?   Съ какой гордостью Я смотрѣлъ тогда На туманную Даль, волшебную!   Тамъ свѣтился свѣтъ Голубыхъ очей; Тамъ мечтамъ моимъ Конца не было!   Но, среди весны, Въ цвѣтѣ юности, Я сгубилъ твою Душу чистую…   Безъ тебя, одинъ, Я съ тоской гляжу, Какъ ночная тьма Покрываетъ день…   3 декабря 1840 Москва.

☆☆☆

137. Поэтъ

(Дума)   Въ душѣ человѣка Возникаютъ мысли, Какъ въ дали туманной Небесныя звѣзды…   Міръ есть тайна Бога, Богъ есть тайна жизни; Цѣлая природа — Въ душѣ человѣка.   Проникнуты чувствомъ, Согрѣты любовью, Изъ нея всѣ силы Въ образахъ выходятъ…   Властелинъ-художникъ Создаетъ картину — Великую драму, Исторію царства.   Въ нихъ духъ вѣчной жизни, Самъ себя сознавши, Въ видахъ безконечныхъ Себя проявляетъ.   И живетъ столѣтья, Умъ нашъ поражая, Надъ бездушной смертью Вѣчно торжествуя.   Дивныя созданья Мысли всемогущей! Весь міръ, передъ вами, Со мной изчезаетъ…   7 декабря 1840 Москва.

☆☆☆

138. Пѣсня

Много есть у меня Теремовъ и садовъ, И раздольныхъ полей, И дремучихъ лѣсовъ.   Много есть у меня Деревень и людей, И знакомыхъ бояръ, И надежныхъ друзей.   Много есть у меня Жемчуговъ и мѣховъ, Драгоцѣнныхъ одеждъ, Разноцвѣтныхъ ковровъ.   Много есть у меня Для пировъ — серебра, Для бесѣдъ — красныхъ словъ, Для веселья — вина!   Но я знаю, на что̀ Травъ волшебныхъ ищу; Но я знаю, о чемъ Самъ съ собою грущу…   8 декабря 1840 Москва.

☆☆☆

139. Разсчетъ съ жизнію

(В. Г. Бѣлинскому)   Жизнь! зачѣмъ ты собой Обольщаешь меня? Почти вѣкъ я прожилъ, Никого не любя.   Въ душѣ страсти огонь Разгорался не разъ, Но въ безплодной тоскѣ, Онъ сгорѣлъ и погасъ.   Моя юность цвѣла Подъ туманомъ густымъ, — И что̀ ждало меня, Я не видѣлъ за нимъ.   Только тѣшилась мной Злая вѣдьма—судьба; Только силу мою Сокрушила борьба;   Только зимней порой Меня холодъ знобилъ; Только волосъ сѣдой Мои кудри развилъ;   Да румянецъ лица Печаль рано сожгла, Да морщины на немъ Ядомъ слезъ провела.   Жизнь! зачѣмъ же собой Обольщаешь меня? Если бъ силу Бога далъ — Я разбилъ бы тебя!…   9 декабря 1840 Москва.

☆☆☆

140. Грусть дѣвушки

Отчего, скажи, Мой любимый серпъ, Почернѣлъ ты весь — Что̀ коса моя?   Иль обрызганъ ты, Въ скукѣ-горести, По миломъ дружкѣ Слезой дѣвичьей?   Въ широкихъ степяхъ Дона тихова, Зелена трава Давно скошена;   На селѣ косцы Давно женятся; Только нѣтъ его, Ясна сокола!   Иль онъ бросилъ домъ; Разлюбилъ меня; И не придетъ ужъ Къ своей дѣвицѣ?…   Ахъ, не птица тамъ Летитъ по небу: То печальный слухъ Объ немъ носится…   Не къ добру жъ тоска Давитъ бѣлу грудь, Нѣтъ, не къ радости Плакать хочется.   10 декабря 1840 Москва.

☆☆☆

141. Ночь

(Князю В. Ѳ. Одоевскому)   Не смотря въ лицо, Она пѣла мнѣ, Какъ ревнивый мужъ Билъ жену свою.   А въ окно луна Тихо свѣтъ лила, Сладострастныхъ сновъ Была ночь полна!   Лишь зеленый садъ Подъ горой чернѣлъ; Мрачный образъ къ намъ Изъ него глядѣлъ.   Улыбаясь, онъ Зубъ о зубъ стучалъ; Жгучей искрою Его глазъ сверкалъ.   Вотъ онъ къ намъ идетъ, Словно дубъ большой… И тотъ призракъ былъ — Ея мужъ лихой…   По костямъ моимъ Пробѣжалъ морозъ; Самъ не знаю какъ, Къ полу я приросъ.   Но лишь только онъ Рукой за дверь взялъ, Я схватился съ нимъ, — И онъ мертвый палъ.   „Что жъ ты, милая, Вся, какъ листъ, дрожишь? Съ дѣтскимъ ужасомъ На него глядишь?   Ужъ не будетъ онъ Караулить насъ; Не придетъ теперь Въ полуночный часъ!“…   — „Ахъ, не то, чтобъ я… Умъ мѣшается… Все два мужа мнѣ Представляются:   На полу одинъ Весь въ крови лежитъ; А другой — смотри — Вонъ въ саду стоитъ!“…   11 декабря 1840

☆☆☆

142. Поминки

(Памяти Н. В. Станкевича)   Подъ тѣнью роскошной Кудрявыхъ березъ Гуляютъ, пируютъ Младые друзья!   Могучая сила Въ душѣ ихъ кипитъ; На блѣдныхъ ланитахъ Румянецъ горитъ.   Ихъ очи, какъ звѣзды По небу, блестятъ; Ихъ думы — какъ тучи; Ихъ рѣчи горятъ.   Давайте веселья! Давайте печаль! Давно ихъ не манитъ Волшебница даль!   И съ міра, и съ время Покровы сняты; Загадочной жизни Прожиты мечты.   Шумна ихъ бесѣда, Разумно идетъ; Роскошная младость Здоровьемъ цвѣтетъ.   Но вотъ къ нимъ приходитъ Невѣдомый гость, — И молча садится, Какъ темная ночь.   Лицо его мрачно, И взгляды — что ядъ. И весь на немъ страненъ Печальный нарядъ.   И лучшему другу Онъ руку пожалъ; И глазъ его черный Огнемъ засверкалъ.   Вмигъ юноша вздрогнулъ, И очи закрылъ; И темныя кудри На грудь опустилъ.   Прозрачно, какъ мраморъ, Застыло лицо, — Уснулъ онъ надолго! Уснулъ глубоко!…   Подъ тѣнью роскошной Кудрявыхъ березъ Гуляютъ, пируютъ Младые друзья!   Ихъ такъ же, какъ прежде, Бесѣда шумна; Но часто невольно Печаль въ ней видна.   12 декабря 1840 Москва.

☆☆☆

143. Доля бѣдняка

У чужихъ людей Горекъ бѣлый хлѣбъ, Брага хмельная — Не разымчива!   Рѣчи вольныя — Все какъ связаны; Чувства жаркія Мрутъ безъ отзыва…   Изъ души ль, порой, Радость вырвется, — Злой насмѣшкою Вмигъ отравится.   И бѣлъ-ясенъ день Затуманится; Грустью черною Міръ одѣнется.   И сидишь, глядишь, Улыбаючись; А въ душѣ клянешь Долю горькую!   1 апрѣля 1841 Воронежъ.

☆☆☆

144. Пѣсня

Ты прости-прощай, Сыръ-дремучій боръ, Съ лѣтней волею, Съ зимней вьюгою!   Одному съ тобой Надоѣло жить, Подъ дорогою До зари ходить!   Поднимусь, пойду Въ свою хижину, На житье-бытье, На домашнее.   Тамъ возьму себѣ Молоду жену; И начну съ ней жить — Припѣваючи…   25 апрѣля 1841

☆☆☆

145. Пѣсня

Не весна тогда Жизнью вѣяла, Не трава въ поляхъ Зеленѣлася;   Не заря съ небесъ Красовалася, Не луна на насъ Любовалася!   Нѣтъ! подъ холодомъ, Подъ туманами, Ты въ объятьяхъ жгла — Поцалуями!   Ночи темныя, Ночи бурныя Шли, какъ облачки, Мимо солнышка…   Вьюги зимнія, Вьюги шумныя Напѣвали намъ Пѣсни чудныя;   Наводили сны, Сны волшебные, Уносили въ край — Заколдованный!   2 мая 1841

☆☆☆

146. Звѣзда

Гдѣ бъ ни былъ я, — всегда, До утренней зари, алмазная звѣзда Противъ меня стоитъ И въ очи мнѣ язвительно глядитъ… При ней когда-то часъ разлуки былъ… Но я давно ее и часъ тотъ позабылъ! Одинъ лишь этотъ лучъ неотразимъ, — И я никакъ не свыкнусь съ нимъ! Порою онъ приводитъ въ умиленье, Порой въ восторгъ и изступленье, Порою въ горькую печаль… И мнѣ ее, погибшую, все жаль!   5 мая 1841

☆☆☆

147. Пѣсня

Разступитесь, лѣса темные; Разойдитесь, рѣки быстрыя; Запылись ты, путь-дороженька; Дай мнѣ вѣстку, моя пташечка!   Я рѣкой пойду по бережку, Полечу горой за облакомъ, На край свѣта, на край бѣлова — Искать стану друга милова…   Я найду его, гдѣ бъ ни былъ онъ, Я скажу ему: „Стыдно, совѣстно, Бросить домъ свой, отца старова, Да Богъ вѣсть, куда завихриться“.   Какъ завьетъ онъ кудри черныя, Какъ надѣнетъ кафтанъ бархатный; Подпояшетъ кушаю, шолковый; Поцалуетъ, скажетъ ласково:   — „Нѣтъ, душа моя, ошиблась ты, Я не въ полѣ вихремъ вѣялся: По людямъ ходилъ, деньгу копилъ, За морями счастье пробовалъ.   Моя доля здѣсь счастливая: Я нажилъ тебѣ два терема, Лисицъ, шолку, много золота, — Станетъ вѣкъ, прожить боярами“.   Ахъ, вы душеньки-подруженьки! Не отъ горя плачу — съ радости; На душѣ она огнемъ горитъ, А нѣтъ силы, словъ души открыть!…   10 мая 1841

☆☆☆

148. Пѣсня

Какъ здоровъ да молодъ, — Безъ веселья — веселъ; Безъ призыва — счастье И валитъ и ѣдетъ.   Въ непогоду-вѣтеръ — Шапка на макушкѣ; Проходи, попъ, баринъ, — Волоска не тронемъ!   Только думъ, заботы У царя-головки: Погулять по свѣту, Пожить на распашкѣ;   Свою удаль-силку Попытать на людяхъ, — Чтобъ не стыдно вспомнить Молодое время!…   15 мая 1841

☆☆☆

149. Старая пѣсня

Изъ лѣсовъ дремучихъ, сѣверныхъ Поднялась не тучка темная; А рать сильная — могучая, Царя грознова, Московскова.   Словно птица быстролетная, Пролетѣла море синее… Перешла такъ — сила русская Степь пустую, непроходную.   И пришла она, незваная, Къ царству славному, Казанскому, — Къ бусурману — хану лютому, Къ свому недругу заклятому.   И куда еще — спитъ зорюшка, А ужъ бьется Русь съ татариномъ, — Стѣны крѣпкія разрушила, — И пошла гулять по городу;   Воеводы — рати храбрыя, Ѣздятъ, бьютъ Татаръ по улицамъ; А на башнѣ, съ русскимъ знаменемъ, Юный царь стоитъ — какъ солнышко!   17 октября 1841

☆☆☆

150. Еще старая пѣсня

Въ Александровской слободкѣ Пьютъ, гуляютъ молодцы, Все опричники лихіе, Молодые чернецы.   Посреди ихъ царь святоша, Въ рясѣ бархатной, сидитъ, Распѣваетъ тихо псалмы, Жезломъ по полу стучитъ.   Самъ изъ кубка золотова Вина, меду много пьетъ; Поднимается, какъ туча, На всю Слободу реветъ:   „Враги царскіе не дремлютъ; Я жъ, какъ соня, здѣсь живу… На коней скорѣй садитесь, Да поѣдемте въ Москву!   Что за медъ здѣсь? что за брага? Опротивѣлъ хлѣбъ сухой; На московской на площадкѣ Мы сготовимъ пиръ другой!   Наѣдимся тамъ до-сыта Человѣчины сырой, Перепьемся мы до-пьяна Крови женской и мужской!   Бѣдный рабъ, я — царь наслѣдный Надъ моими надъ людьми: На кого сурово взглянемъ — Скушаемъ съ дѣтьми!“   Царь-ханжа летитъ, какъ вихорь, Съ саранчею удальцовъ, Москву-матушку пилатить — Кушать мясо и пить кровь!

☆☆☆

151. Эпитафія

Онъ жилъ, — и былъ здѣсь всѣмъ чужой; Но всѣ душой его любили, И сожалѣньемъ и слезой, Прощаясь, прахъ его почтили.   18 октября 1841

☆☆☆

152. Жизнь

Умомъ легко намъ свѣтъ обнять; Въ немъ мыслью вольной мы летаемъ; Что̀ не дано намъ понимать — Мы все какъ будто понимаемъ.   И рѣзко судимъ обо всемъ, Съ вѣковъ покрова не снимая; Дошло, — что людямъ ни по чемъ Сказать: вотъ тайна міровая!   Какъ свѣтъ стоитъ, до этихъ поръ, Всего мы много пережили; Страстей мы видѣли напоръ; За царствомъ царство схоронили.   Живя, проникли глубоко Въ тайникъ природы чудотворной; Одни познанья взяли мы легко, Другія — силою упорной…   Но все жъ успѣхъ нашъ не великъ. Что до преданій? — мы не знаемъ. Впередъ что̀ будетъ — кто проникъ? Что̀ мы теперь? — не разгадаемъ.   Одинъ лишь опытъ говоритъ, Что прежде насъ здѣсь люди жили, — И мы живемъ, — и будутъ жить. Вотъ каковы всѣ наши были!…   18 октября 1841

☆☆☆

153. • • •

(Князю П. А. Вяземскому)   Не время ль намъ оставить Про высоты мечтать, Земную жизнь безславить, Что̀ есть — иль нѣтъ, желать?   Легко, конечно строить Воздушные міры, И увѣрять, и спорить: Какъ въ нихъ-то важны мы!   Но отъ-души ль порою Въ насъ чувство говоритъ, Что жизнію земною Нѣтъ нужды дорожить?…   Темна, страшна могила; За далью — мракъ густой; Ни вѣсти ни отзыва На вопль нашъ роковой!   А тутъ дары земные, Дыханіе цвѣтовъ, Дни, ночи золотыя, Разгульный шумъ лѣсовъ,   И сердца жизнь живая, И чувства огнь святой; И дѣва молодая Блистаетъ красотой!   18 декабря 1841

☆☆☆

154. Пѣсня

Я любила его Жарче дня и огня, Какъ другимъ не любить Никогда, никогда!   Только съ нимъ лишь однимъ Я на свѣтѣ жила; Ему душу мою, Ему жизнь отдала!   Что за ночь, за луна, Когда друга я жду! Вся блѣдна, холодна, Замираю, дрожу!   Вотъ идетъ онъ, поетъ: „Гдѣ ты, зорька моя?“ Вотъ онъ руку беретъ, Вотъ цалуетъ меня!   „Милый другъ, погаси Поцалуи твои! И безъ нихъ, при тебѣ, Огнь пылаетъ въ крови;   И безъ нихъ, при тебѣ, Жжетъ румянецъ лицо, И волнуется грудь, И блистаютъ глаза, Словно въ небѣ звѣзда!“   20 декабря 1841

☆☆☆

155. На новый 1842-ой годъ

Прожитый годъ, тебя я встрѣтилъ шумно, Въ кругу знакомыхъ и друзей; Широко, вольно и безумно, При звукахъ бѣшеныхъ рѣчей.   Тогда, забывшись на мгновенье, Впередъ всякъ дерзостно глядѢлъ, Своихъ страстей невольное стремленье Истолковать пророчески хотѣлъ.   Въ комъ сила есть на радость, на страданье, Въ томъ духъ огнемъ восторженнымъ горитъ, Тотъ о своемъ загадочномъ призваньѣ Свободно, смѣло говоритъ.   Такъ, до зари, бесѣда наша Была торжественно шумна! Веселья круговая чаша Всю ночь не осушала дна!   Но годъ прошелъ: однимъ звѣздою ясной, Другимъ онъ молніей мелькнулъ; Меня жъ годъ, встрѣченный прекрасно — Какъ другъ, какъ демонъ — обманулъ!   Онъ, за таинственнымъ покровомъ, Мученья горькія скрывалъ; И, въ этомъ свѣтѣ безтолковомъ, Меня вполнѣ рокъ грозный испыталъ.   Тяжелый годъ, тебя ужъ нѣтъ, а я еще живу, И новый, тихо, безъ друзей, одинъ встрѣчаю, Одинъ въ его заманчивую тьму Свои я взоры потопляю.   Что въ ней таится для меня? Ужели новыя страданья? Ужель, безвременно, изъ міра выйду я, Не совершивъ и задушевнаго желанья?   1 января 1842, полночь.

☆☆☆

156. Пѣсня

Что онъ ходитъ за мной, Всюду ищетъ меня И, встрѣчаясь, глядитъ Такъ лукаво всегда?   Что смѣшнова во мнѣ — Я понять не могу; И за мною ходить — Кто далъ право ему?   Помню, какъ-то давно У знакомыхъ былъ балъ; Какъ безумный, всю ночь, Онъ со мной танцовалъ!   Слова нѣтъ — онъ хорошъ: Брови, носъ и лицо, Но глаза — за глаза — Ненавижу его!   Голубые они… И какъ жарко горятъ! Будто яда полны, — Будто съѣсть васъ хотятъ!…   Нѣтъ, отстаньте, прошу, Не слѣдите меня; Вашихъ дьявольскихъ глазъ Я боюсь, какъ огня!…   8 февраля 1842

☆☆☆

157. • • •

Когда есть жизнь другая тамъ, Прощай! Счастливый путь! А нѣтъ — скорѣе къ намъ, Пока жить можно тутъ.

☆☆☆

158. Пѣсня

Ныньче ночью къ себѣ Въ гости друга я жду. „Безъ знакомыхъ, одинъ“, Сказалъ: — „радость! приду.   Мѣсяцъ будь, иль не будь, — Конь дорогу найдетъ; Самъ лукавый, въ потьмахъ, Съ ней его не собьетъ.   И до ночи мятель Снѣгомъ путь весь закрой: Безъ дороги — чутьемъ, Сыщетъ домикъ онъ твой!“   — Нынче ночью къ себѣ Въ гости друга я жду; Онъ, прощаясь, сказалъ: „Хоть умру, а приду.   Что̀ мнѣ крѣпкой замокъ, Караулъ, ворота? — Воеводская дверь Мнѣ всегда расперта.   Не любивши тебя, Въ селахъ слылъ молодцомъ: А съ тобою, мой другъ, Города ни по чемъ!“   5 марта 1842